Глава 1. КОГДА ПАПА БИЗНЕСМЕН
Когда меня
ревнуют, приятно лишь совсем чуть-чуть, первые минуты. Мне можно сказать фразу
«я ревную», и этого уже будет достаточно, чтобы, получив необходимую порцию
признания, носиться с воздушными шариками. Но я не выношу, когда меня пытаются
поймать, связать какими-то обязательствами, словами, начинают требовать клятв,
обещаний, внимания, удерживают физически.
«Ты только
моя, только моя и больше ничья» – это только в книгах не бросаются в глаза
такие слова. В книгах, в которых читаешь об отношениях между мужчиной и
женщиной, о нарушении границ личного пространства, и при этом до конца не
понимаешь, что стоит за ними. А за ними стоит очень многое.
Тебя давят
ревностью. Давят собственническими инстинктами, давят психологически,
физически, не понимая, борясь с тобой и не принимая твоей свободы. Свободы,
родившись с которой, человек уже никогда не сможет жить в цепях. Все попытки
уйти обрываются раз за разом.
Если бы он
мог, посадил бы меня в клетку и кормил исключительно со своих рук. Задушил,
уничтожил, закопал под землю, привязал к себе...
Хватает за
руки, под колени, поперёк, не смущаясь испуганных взглядов прохожих, заносит
домой и орёт на всю катушку:
– Поговорим!
Поговорим, твою мать! Не смей убегать!
– Куда
убегать?
Мне хочется
расхохотаться, я и правда начинаю хохотать, содрогаясь спазмами подступающей
истерики.
– Отпусти,
отпусти, отпусти! – повторяю как заклинание, раз за разом, когда он,
наслаждаясь своим превосходством, своей физической силой, да и, собственно,
тем, что просто морально сильнее, закидывает меня, словно неживую куклу, через
плечо.
– Надо
поговорить! – сообщает он торопливо.
– Не надо.
Оставь меня в покое. Дай просто побыть одной, – молю я.
Но это
страшное для него короткое предложение «Дать мне БЫТЬ»... Нет, оно не будет
реализовано.
Это раньше я
совершала полную глупость: вырывалась, вступала с ним в драку, орала в ответ.
Пока не поняла, что всё это раззадоривает его ещё сильнее. А сейчас я просто
опускаю руки, закрываю глаза и начинаю дышать через нос: медленно, глубоко,
считая про себя котиков, овечек, барашков. Он хватает меня в охапку, не
понимая, что просто давит: физически и морально. Уничтожает день за днём.
Вытерпеть чудовищность отвратительных в эту секунду объятий порой невозможно.
Кожа идёт гусиными мурашками, меня начинает тихо трясти от отвращения. Дышу
через нос. Раз. Два...
