– Эрик, это Ханна.
Я чувствую, что мой голос начинает срываться и делаю паузу. Успокоиться. Это так чертовски сложно сделать, когда к твоему горлу приставлено холодное лезвие ножа. Я готова разразиться истерическим смехом, но всё, что я делаю, это дышу глубоко и размеренно. Он ни о чём не должен догадаться. Мой тон не должен выдать, как сильно, до ужаса, я напугана.
– Послушай, я… уезжаю. – Так, хорошо, хорошо. Вроде бы правдоподобно. Только не плачь. Главное не плакать. – Извини, что так тебе сообщаю, но… – Я поднимаю голову и встречаюсь с холодным взглядом бледно-серых глаз, цепко, настороженно следящих за мной. Одно моё неверное движение, ошибочное слово – и он убьёт меня. Я даже не сомневаюсь в этом. – Я не смогла, понимаешь. Я пыталась, но… Просто не могу!
Прикрываю глаза и чувствую, как слёзы вытекают из-под век. Ложь удаётся легко – ведь не в первый раз. Опыт играет свою роль. Но глубоко внутри меня разрывает от беспросветного отчаяния и боли.
Я поверила, что, оставив прежнюю жизнь позади, смогу начать всё сначала. Но сказок не бывает. Не все истории заканчиваются хэппи-эндом.
– И дело не в тебе. Ты… был лучшим, что случилось со мной в этом городе.
Кожей чувствую, как напрягается Джек. Волны агрессии и надвигающейся беды обдают меня своим раскалённым жаром. Нож ещё ближе придвигается к горлу. Но я должна сказать ему это.
Возможно, он поймёт, он должен понять, что происходит что-то неестественное, что-то, что заставило меня оставить такое сумбурное, сбивчивое сообщение.
У меня осталась единственная надежда.
– Наверное, для меня уже поздно меняться. Я здесь себя чужой чувствую. Поэтому и должна уехать. Ты, скорее всего, не поймёшь и не примешь, но… постарайся. И… я была рада узнать тебя.
На последних словах я едва шепчу, но надеюсь, он разберёт. Я бы хотела добавить, что люблю его. Но тогда Джек окончательно озвереет, и будет больше боли.
Непослушными пальцами кладу трубку и затаиваю дыхание в ожидании расплаты.
Джек никогда не заставлял себя ждать. И он не нарушает традиции. Потому что в следующую секунду его ладонь обрушается на моё лицо. Удар такой сильный, что меня сбивает со стула. Я падаю на пол – на заляпанный, затёртый едва не до дыр ковролин. Мои губы разбиты, я вижу капельки крови перед собой; чувствую её вкус, наполняющий рот. Моё левое запястье изогнуто под странным углом – кажется, я сломала его, неловко приземлившись.
