Глава 1. Вагончик тронется, перрон останется
Рассказ Дмитрия:
Меня будто током ударило, и я сразу проснулся. Мы ведь с ребятами собирались ночью встать, чтобы по звездам местоположение потренировать. Сколько же времени? Но что-то в окружающем мире не так. А в ночи слышно равномерное глухое постукивание колес по стыкам рельс. Тьфу ты! Я уже как третий день в отпуске, а все снится учебное судно «Луга», которое мы покинули неделю назад. Повернулся на бок, собираясь еще подремать, и под покачивание вагона мысли мои потекли неспешно в прошлое.
Второй курс как корова языком слизнула. Учились в системе недолго, все больше по практикам. Сначала большая практика в Севастополе, всю зиму там оттрубили, лично я на гидрографических судах. Было классно! Летняя же практика проходила как раз на «Луге». Да, вот так бывает, название для меня очень даже родное, ведь я родился в городе Луга. И вот через несколько месяцев опять возвращаюсь на юг, но только теперь на теплый, солнечный юг.
В сонной неге всплывали картинки заснеженного Севастополя и как мы с Лёшкой Меньшиковым, с разрешения нашего старпома, на два дня поехали к моим родным в Ялту; потом пошли кадры, как мы с ребятами на палубе «Луги» качаем секстан, ловим солнце; потом пронеслись блики от воды и цветные пятна, то ли от машинного масла, то ли залив зацвел, и еще, и еще…
Лежу себе в кубрике, естественно, на нашем учебном судне «Луга», но кубрик какой-то маленький, на четверых. Я такого уютного не помню. Ничего себе! Все ребята нашей роты маются по 30–40 человек, а мне и еще троим героям повезло, нас за какие-то заслуги переместили в каюту комсостава. Не знаю за что, но начинаю уже гордиться, как вдруг – стук в дверь. Просунулась голова дорогого нашему сердцу старшины нашей роты, старшего мичмана Башилова, и говорит высоким женским голосом: «Через час приезжаем в Симферополь».
Открываю глаза… Проводница. «Через полчаса санитарная зона, закрою туалет», – продолжила она и скрылась за дверью. Тьфу, черт! Опять задремал, присниться же такой ужас.
Я окончательно скинул с себя оставшуюся дремоту и простыню, которой укрывался, взял туалетные принадлежности, прихватил полинявшее за годы путешествий в разных вагонах полотенце, не мешкая спрыгнул с верхней полки и направился к туалету, пока кто-нибудь не опередил. Как я рассуждал: проваляйся я сейчас, прособирайся, ушлый народец раз и в дамки, жди потом разных мамаш с детьми и неспешных пенсионеров, пока наплескаются, воды там на «палубу» нальют. Уж нет, увольте, я лучше, как у нас по привычке: «Рота, подъем! Кому непонятно?!» – до сих пор слышится басистый, зычный голос замкома нашей роты Андрея Бескоровального.
