Глава 1.
Эмма
Иногда я думаю, что самая страшная ошибка – верить в стабильность. В то, что если всё хорошо, значит, так и будет дальше. Утро за утром, кофе за кофе, прикосновение за прикосновением.
Счастье – коварная штука. Оно делает тебя ленивым. Ты перестаёшь быть насторожённым, перестаёшь защищаться. Открываешься.
И потом… потом приходит тот самый день, когда всё рушится, и ты сидишь посреди обломков своего прежнего мира, а вокруг слишком тихо.
Я ещё не знала тогда, что этот день уже начался.
Это было обычное утро. Даже слишком обычное, как теперь кажется. Слишком правильное, слишком киношное. Солнечные пятна на стенах, запах кофе с корицей, слабый сквозняк через приоткрытое окно.
Том стоял у плиты, спиной ко мне. Его волосы всегда немного торчали в разные стороны после сна, как у мальчишки, который никогда не привык расчёсываться. Я всегда дразнила его за это.
Он знал. И всегда играл в это со мной.
– У тебя на щеке опечаталась подушка, – сказал он, оборачиваясь через плечо, – выглядит как новая модная татуировка.
Я закатила глаза и бросила в него подушкой. Он увернулся, смеясь.
Вот так у нас всё и было.
Просто.
Правильно.
Настояще.
Именно это и было страшнее всего.
Я знала, что всё слишком правильно. Слишком гладко. Как будто кто-то сверху решил разыграть передо мной красивую картинку, а за кулисами уже готовят декорации для следующего акта. И этот следующий акт – кровь, страх и пустота.
Мне хотелось сказать ему: Не уходи сегодня. Давай останемся дома. Будем валяться в кровати, смотреть старые фильмы, ругаться из-за выбора пиццы. Хотелось, но не сказала.
Потому что глупо. Потому что нельзя быть навязчивой. Потому что… кто знал?
Он тогда ещё долго меня обнимал, перед тем как уйти. Слишком долго. А я всё думала – почему именно сейчас ты такой ласковый?
Вот такие детали вспоминаются потом хуже всего. Потому что, возможно, если бы я прислушалась к этому странному предчувствию, если бы попросила его остаться – всё было бы иначе.
Позже я часто спрашивала себя: Когда именно всё начало рушиться?
Не вечером. Нет. Всё началось задолго до этого. С его странных молчаний. С его задумчивых взглядов куда-то в пустоту, будто он слышал голоса, которых я не слышала.