Крупные хлопья мокрого снега падали с неба, таяли не долетая до серого асфальта, оседали белым порохом на плечах прохожих.
Стеклянные экраны остановки изрезали дорожки растаявших капель.
Тучи на небе выглядели такими плотными, что, казалось, лежали в несколько слоёв – как пуховые перины на постели принцессы.
Эрика стояла, постукивая одним ботинком о другой, и размышляла о том, как её угораздило вляпаться в такое дерьмо. Сто раз, а то и более, она обещала себе не заводить отношений с альфами, потому что итог всегда был один.
Им нравилось с тобой спать, потому что ты никогда не забываешь пить таблетки.
Нравилось показывать тебя на посиделках в кругу друзей – так же небрежно, как дорогие часы или новый авто. Иногда они даже выводили тебя в свет, называя «спутницей».
И да, следовало признать, что в таких отношениях были свои плюсы: альфы определённого склада покупали своим протеже дорогие аксессуары, вывозили на острова посреди зимы и не позволяли платить в ресторанах за себя. Ещё бы – ведь Альфа должен отвечать за всё и всегда.
Потом, однако, всё менялось в один миг, стоило какой-нибудь омеге вильнуть хвостом. У господина Большого Босса появлялась новая протеже.
Эрика потянулась к карману куртки и извлекла дрожащей рукой пачку сигарет. Угораздило же выйти из дома вот так, не забрав с собой ничего, кроме бумажника. Даже кредитку, видимо, умудрилась забыть на столе – потому что ни в одном кармане потом её не нашла.
Но Эрика, как бы там ни было, не настолько фанатела от презентабельных мужиков, чтобы позволять мешать себя с дерьмом.
Она потёрла тыльной стороной ладони скулу, на которой уже начинал наливаться синяк.
– Пусть и дальше трахает блондинистых омег, чёртов урод, – пробормотала она и выругалась, когда из пачки на неё выглянула последняя промокшая и изломанная сигарета.
Эрика огляделась по сторонам. Время уже перевалило за восемь, и, как назло, в окрестностях не наблюдалось ни одного круглосуточного супермаркета.
– Дрянь, дрянь, дрянь… – пробормотала она и замолкла, обнаружив на другом конце остановки ещё одного неприкаянного бету, мокнущего под дождём.
