– Тони, там эта приехала… из города. Сиделка.
– Гувернантка, – поправил я Диего, выходя из денника, в котором менял подстилку лошадям. – Сиделки нужны старикам. Где она?
– На веранде ждет. – Старик потер нос и на миг преградил путь рукой. – Только это… она не совсем такая, как ты думал. Вернее, совсем не такая.
– Что ты имеешь в виду? – Я нехотя остановился.
– Ну, ты хотел пожилую леди с опытом…
– И?
– Эта молодая совсем. Каблучищи – во… – Диего, мексиканец старой закалки, который всю свою жизнь провел на ферме, вытянул руки вперед, оставляя между ними промежуток размером с мою ладонь, и покачал головой: – И собака с ней странная.
– Какая собака? – совсем потерялся я. – Гувернантка приехала с животным?
– Ну как – с животным? Дрожит что-то мелкое, уши торчат огромные, тявкает иногда злобно так.
– Ты о собаке сейчас? Или о хозяйке?
– Не, хозяйка что надо. Говорю же, каблучищи – во! – На этот раз он почему-то обрисовал пышную грудь. – И глаза красивые. Только здесь чего она забыла – непонятно.
– Сейчас разберемся, кого там принесло с большими ушами, – ответил я, следуя к выходу из конюшни.
Солнце припекало нещадно, угрожая скорой засухой. Скорее бы пошел обещанный синоптиками дождь. Прихватив с гвоздя на стене шляпу с полями, нацепил на голову и вышел на улицу, вдыхая сухой горячий воздух.
И тут же закашлялся, подавившись. Слишком уж неожиданным было увиденное.
Она стояла футах в десяти, громко ругаясь и протирая влажной салфеткой собственный каблук. Вот тако-о-ого размера! Диего не соврал.
В последний раз я видел нечто подобное, когда случайно зацепил по телевизору показ конкурса «Мисс Америка». Но здесь, на ферме в Канзасе, где ближайший город в сорока милях, а рейсовый автобус – раз в неделю, увидеть подобное я не ожидал.
– Дерьмо! – тем временем вещала претендентка в гувернантки, старательно оттирая нечто коричневое от своих туфель. – Что за дыра?!
– Ваф!!! – визгливо вторила ей собачка, трясясь всем телом.
– Дерьмо и есть, – тихо проговорил Диего, выглядывая из-за моего плеча. – Говорю ж, обувь у нее того…
