1. 1 Дина
— Я больше тебя не люблю.
Его слова бьют меня под дых, но я ещё не осознала до конца весь их смысл. Но мой муж, даже не давая мне глотнуть свежего воздуха, со всего маху даёт мне следующую пощёчину наотмашь:
— У тебя ровно двадцать четыре часа, чтобы собрать свои вещи и убраться из моего дома.
— Но это и мой дом! — бормочу я первое, что мне приходит на ум. — Ты не можешь просто так выставить меня за дверь!
— А вот и могу, — просто отвечает он, и, как ни в чём не бывало, берёт в руки нож и вилку, отрезая себе кусочек сочного стейка с кровью: всё как он любит. — Время пошло, — отправляет он мясо в рот, и, прикрыв глаза, методично разжёвывает его. И я даже не знаю, то ли он действительно наслаждается вкусом, то ли сдерживает себя, чтобы не взорваться. Кто-кто, а уж он это точно умеет, и я это знаю получше многих: я успела изучить его характер как никто другой за наши два года брака.
— Но ты можешь мне хотя бы объяснить, в чём дело? — цепляюсь я за последнюю надежду всё выяснить.
— Ты ещё здесь? — открывает он глаза, и отрезает следующий кусочек. Берёт телефон и коротко бросает в него: — Иван, поднимись. Дина, — смотрит он прямо мне в глаза и наконец-то обращается ко мне по имени, и лицо его кривится, словно это слово причиняет ему дикую боль. — Жена Цезаря вне подозрений. Ты всегда это знала. А теперь убирайся! — и я вижу, как побелели костяшки на его пальцах, которыми он сжимает столовые приборы, едва сдерживая себя.
— Дина Романовна, пройдёмте, я вам помогу, — бесшумно подходит ко мне один из его телохранителей, Иван.
И я встаю, потому что прекрасно знаю: что-либо доказывать и объяснять моему мужу — Павлу Владимировичу Шереметьеву, главе крупного машиностроительного холдинга, совершенно бесполезно. Он меня просто не услышит. Особенно сейчас, когда его желваки ходят от злости, пережёвывая стейк. Или просто перемалывая мою жизнь в труху.
Иду за Иваном, словно осуждённая на казнь, по огромной парадной лестнице, ведущей из нашей главной столовой, в которой я распорядилась сегодня накрыть ужин при свечах, в спальню в правом крыле роскошного особняка Шереметьевых. Или теперь только Павла Шереметьева? И живот скручивает от ужаса всего происходящего. Что должно было случиться, чтобы мой любящий и заботливый муж, просто взял и выставил меня на улицу?!