Этот роман я посвящаю моей матери Норме, которая не прочла ни одной моей книги, но – смею надеяться – все равно гордилась бы мною.
Моя книга – о сложных взаимоотношениях между матерями и дочерьми, об упущенных возможностях, о добрых намерениях, которые ни к чему не привели, а также о любви, которая неизменно торжествует, какой бы скверной ни была – или казалась – ситуация.
Сама я потеряла мать, когда мне было шесть лет. Нет, она, к счастью, не умерла, но я лишилась всего, что было связано в моих тогдашних представлениях с материнской любовью и заботой. Никто больше не расчесывал мне волосы по утрам, чтобы в школе я не выглядела неряхой, и это было очень грустно. Только с годами мы обе начали понимать друг друга, хотя были совсем разными – как и наши взгляды на жизнь. Впоследствии именно это и стало причиной множества разочарований, но мы не оставляли попыток узнать друг друга лучше.
Этот роман я посвящаю матери, которую мне всегда хотелось иметь, – матери, которая когда-то пекла мне блинчики и готовила фрикадельки по-шведски. Той матери, какой сама Норма хотела быть даже после того, как ушла. Той матери, которую я любила, которой сострадала и которую простила, ибо в конечном итоге именно Норма научила меня, как стать такой матерью, какой я в конце концов стала. Так пусть теперь Всевышний улыбнется тебе, мама, и приблизит тебя к Своему престолу, и да обретешь ты радость и мир.
Я люблю тебя, мама...
Д. С.
Тихое и солнечное ноябрьское утро медленно вступало в свои права. Кэрол Барбер оторвалась от экрана компьютера и, откинувшись на спинку кресла, устремила взгляд на деревья в саду своего дома в Бель-Эйр. В этом большом, отличавшемся несколько хаотичной планировкой особняке она жила уже пятнадцать лет. Стеклянная стена переоборудованной под кабинет оранжереи выходила на фонтан, окруженный кустами роз, которые Кэрол когда-то посадила здесь. В неподвижной воде декоративного пруда отражалось чистое голубое небо.
В доме тоже царили мир и тишина, но на душе Кэрол было совсем не безоблачно. За прошедшие полтора часа она не прикоснулась к клавиатуре, и это серьезно ее беспокоило. Наконец-то она решила взяться за написание книги, но застряла серьезно и безнадежно, практически едва начав писать. Это был ее первый опыт подобного рода. И даже вся ее долгая и успешная карьера в кино, на что она очень надеялась, ничем не могла ей помочь – книга не шла.
