Пролог. Кузнец и небесный камень
Когда поредела ночная мгла, и звёзды начали угасать в томительном ожидании дня грядущего, небесный камень, прочерчивая ослепительно белый след, и сопровождаемый низким гулом, стремительно пронёсся по предрассветному небу и упал на землю – в четырёх верстах от места, где расположился на ночлег Кузнец.
Он этому обстоятельству нимало не удивился. Ведь так и предсказывал Мастер. Плеснув остатками мутного кирпичного чая1 из кружки на тлеющие угольки погасшего костра, которые тотчас же отозвались сердитым шипением, Кузнец зябко поёжился – несмотря на начало мая, весна в киргизской степи в этом году была холодной, местами даже заснеженной. Он встал, оправился и сложил свои нехитрые вещички в перемётную суму. Оседлав верную саврасую лошадку, не спеша тронулся в путь, рассчитывая прибыть к месту падения небесного камня, – неподалёку от Чёрного озера, – когда окончательно рассветёт.
Добравшись до места, он без труда обнаружил воронку, будто точно знал, куда именно упадёт небесный камень. Она была внушительной, но не такой уж и глубокой, как ожидал Кузнец. В самой её середине лежал остывающий небесный камень. Формой он напоминал старинное наголовье. Шириной в малую пядь.
Облачка пара, поднимающиеся из воронки, сносило лёгким, холодным ветерком на запад. Рассвело. Бесчисленные лужицы вдоль берегов сильно обмелевшего Чёрного озера покрылись за ночь тонкой и ломкой коркой льда и зеркалом отблёскивали лучи взошедшего на небосклон, продрогшего, скупого на тепло, весеннего солнца.
Выждав еще около получаса, пока небесный камень остынет так, что его можно будет взять в руки, Кузнец достал лопатку и осторожно его выкопал. Камень был всё ещё горячим, но не настолько, чтобы обжигать, и приятно согревал руки. Весил, по ощущениям Кузнеца, около семи фунтов. Поверхность его была в маленьких вмятинках, как будто кто-то сказочно сильный вдавливал в него свои пальцы по одной, только ему ведомой надобности. Кузнец завернул его в мешковину и уложил в перемётную суму.
«Нет, не камень это – железо. Небесное железо, – подумал Кузнец. – Из этого небесного железа выкую я Мастеру то, что он просит. Хотя оно, конечно, "небесный камень" получше будет сказано».
