Раньше я ненавидела утро. Эти ужасные рассветные часы, когда меня выдирают из сна, и я сваливаюсь с кровати, нелепо потряхивая головой и зябко переступая босыми ногами. Когда мысли ворочаются медленно, вяло, а глаза подслеповато щурятся, не желая обозревать убогую реальность.
Под утро мне всегда снились потрясающие картины. Живые и яркие, наполненные сказочными красками и тихим ощущением счастья. Мне грезились кленовые листья, пронизанные солнечным светом, танцующие чарующий танец осени на дрожащем серебряном ветру. Осенние цветы благоухали сладко и терпко, а ледяная колодезная вода обжигала мои смеющиеся губы.
Я никогда не видела в своих снах людей, но я была в них счастлива. Только это было раньше. До того, как мои ночи превратились в кошмары.
После бессонной ночи голова нещадно болела, а руки дрожали. Моим единственным желанием было – подоткнуть под живот одеяло и хоть немножко поспать, но кто мне позволит?
Гарпия возникла на пороге спальни еще до того, как зазвенел на башне колокол, и тут же злобно оглядела наши сонные лица и нечесаные головы. Конечно, кроме меня, все еще в постелях, тихо посапывают и досматривают самые сладкие утренние сны.
– Подъем!!!
Это ужасное, ненавистное всем приютом слово Гарпия орала каждый день со смаком и наслаждением, отчего мы ненавидели ее еще больше. Лично я вообще не понимаю тех, кто способен без проблем просыпаться на заре, да еще и радостно улыбаться при этом. Гарпия не улыбалась. Не думаю, что она в курсе, что существует такая мимическая нелепица, как улыбка.
– Подъем!!! Встать! Живо! Мерзавки ленивые!
Голос у Гарпии противный, высокий, на одной ноте – когда она так орет, у меня уши закладывает. От ее возгласов и мертвый поднимется, мы же, хоть и сомневались порой, но все еще причисляли себя к живым.
Убедившись, что девчонки худо-бедно вылезли из-под одеял и нестройно потянулись в комнату омовений, Гарпия вышла. Через минуту ее вопли раздались и в конце коридора.
– Не пойду умываться, – хмуро сообщила Ксенька. – Холодина какая! Брр…
Я молча застегивала негнущимися пальцами холщовую рубашку. К холоду мы привыкли: отапливали у нас плохо, дрова экономили. Сейчас еще терпимо, хоть пол и ледяной, а вот зимой станет совсем туго. В прошлом году мы завешивали окна кожухами, затыкали щели сеном и тряпками, а все равно к утру все промерзало, задубевшие тулупы отдирали вместе с наледью. А ведь в них еще надо было после этого ходить.