Ветви терновника читать онлайн

И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнём, но куст не сгорает…

Вторая книга Моисея 3:2–4

Эта история начиналась в Москве в Московском Государственном Институте Международных Отношений, но могла произойти в любом российском вузе и городе.

Лекция по экономической статистике тянулась неправдоподобно долго. Голос ветерана отечественной статистики профессора Бибикова то повышался до восторженных панегирик в адрес предмета его профессионального интереса, то вновь стихал, превращаясь в полушёпот и невнятное бормотание, что-то насчёт нормативных коэффициентов и национальных счетов. Это был наиболее ожидаемый момент, так как позволял полусонной студенческой аудитории в очередной раз впасть в состояние тревожного оцепенения так как, наверное, только избранным уготована честь разбираться в хитросплетениях матрицы Томпсона и Стрикленда.

Пыльные лучи неяркого весеннего солнца, прорвав преграду из ещё немытых после долгой московской зимы оконных стёкол и оставив в них большую часть своего ультрафиолета, принялись неспешно сканировать склонившиеся над развёрнутыми тетрадями головы очень молодых и ещё очень самонадеянных людей, самоотверженно пытавшихся вычленить из загадочного бормотания уважаемого мэтра статистической науки хоть какие-то более-менее понятные ключевые фразы и выводы, которые могли бы пригодиться для ожидавшей их зачётной сессии.

Дело в том, что профессор Бибиков являл собой весьма часто встречающийся в преподавательской среде тип людей, которые с трудом переносили чужое отличное от их собственного мнение. И потому многочисленные пособия, и методички по столь любимой им учебной дисциплине, рекомендованные всезнающим министерством высшего и среднего образования, воспринимались им ничем иным как заблуждение и вредный для усвоения материал.

Своё презрение к систематизированному официальному материалу профессор переносил также и на требования, которым он неукоснительно придерживался при приёме зачёта по своему предмету, сдать который даже лихая студенческая среда считала за высшее проявление ловкости и изобретательности. И самым надёжным приёмом для решения этого сложнейшего вопроса помимо, конечно, высокотворческого списывания считалось умение воспроизвести дословно некоторые профессорские фразы из его лекционного материала.