Глава 1. Последнее совещание
Михаил Конотопов вошёл в стеклянный холл своего офисного центра и на мгновение ощутил себя рыбой в аквариуме, куда забавы ради кто-то подсадил парочку неумелых водолазов в форме охраны. Те синхронно кивнули ему, будто репетировали это движение с утра, и тут же отвернулись, подчёркивая дистанцию: он их интересовал ровно настолько, насколько водолаза интересует плывущий мимо окунь – пока тот не начал кусаться.
Прозрачные стены офисного здания отражали утренний свет, из-за чего девушки за стойкой ресепшен казались слегка засвеченными фотоснимками из недорогого журнала. Михаил привычно скользнул взглядом чуть ниже их подбородков, остановился на вырезе платья, вгляделся в мягкую тень между грудей и, облизывая губы с ленивой похотливостью, прошёл мимо, словно оценил произведение искусства, недостойное второй экспозиции. Он не спешил, но в движениях читалась сухая, деловая бескомпромиссность человека, чьё утро давно не знает покоя, а только отмеряется задачами, ожиданиями и выверенными мгновениями коротких удовольствий.
Телефон зазвонил так требовательно, как если бы на линии висел человек, падающий с обрыва и отчаянно нуждающийся в совете перед ударом о землю. Михаил принял вызов, не утруждая себя приветствием:
– Слушай внимательно…
И сразу же выпалил несколько указаний, словно давал инструкции по реанимации, не допуская даже мысли о возражениях. Ему отвечали, что-то говорили, но это было уже совершенно неважно: разговор он вёл сам с собой, а собеседнику лишь дозволялось присутствовать при этом сакральном действе.
Завершив звонок, Михаил в ожидании лифта набрал ещё один номер. В этот раз в его голосе, хоть и старательно сдерживаемом, просвечивала досада человека, у которого всё идёт по плану, кроме самой малости – того, что на другом конце провода оказался идиот. Он говорил ровно и холодно, тщательно избегая любых проявлений гнева, но в тембре угадывалось то особое напряжение, с каким разговаривают с официантом, подавшим стейк с кровью вместо прожарки медиум.
Двери лифта разошлись с торжественной плавностью театрального занавеса, открывая небольшую зеркальную кабину. Михаил вошёл, ловя своё отражение, словно увидел случайного знакомого, которого предпочёл бы не узнавать. Глаза в зеркале оказались тусклее, чем он привык думать о них – усталость иронично подмигнула ему из собственного отражения. Встретиться с этим взглядом напрямую было так же неприятно, как осознать, что твой лучший друг тебя тайно презирает, и он поспешил отвернуться.
