Осеннее серое небо озарялось огнями – трепещущими разноцветными огнями праздничного фейерверка. Забытое за долгих тридцать лет зрелище – люди по привычке ещё вжимали голову в плечи, думая, что летит бомба. Но в небе плыла россыпь ярких, многоцветных огней. С островерхих колоколен церквей – святого Витта, святого Вацлава и прочих, которыми город в давние времена пытался дотянуться до неба, несся полузабытый за тридцать лет войны торжественный звон – Te Deum Laudaum. «Тебе Бога хвалим». Горожанам было за что. Мирный конгресс, беспрерывно заседавший девять лет подряд, подписал, наконец, последнюю бумагу. Война закончилась. Наступил мир.
Солдаты имперской армии – и шведские драгуны на другом берегу реки – ещё копали окопы. По привычке и чтобы вода не затопила вытертую ткань лагерных палаток.
– Мир… Кто-нибудь знает, что это такое? – спросила высокая женщина, закутанная на пронзительном осеннем ветру в добротный солдатский плащ с аккуратно споротыми гербами. Спросила растерянно, не зная кого, подняв глаза в низкое серое небо. Небо не ответило – должно быть, у него были другие дела. Лишь накидка соскользнула прочь с её головы, рассыпались по плечам длинные светлые волосы. Лагерь вокруг молчал.
Город вдали бил во все колокола, созывая жителей на благодарственную молитву.
– Что это за мир такой? Кто-нибудь знает? – прошептала она ещё раз, оглядывая лагерь.
Кто-то ответил. Из-за спины и с опаской. Женщину в плаще без гербов звали Магдой, она была солдатской женой и бессменным капитаном отдельного капральства ротных kampfrau. Рука у неё была тяжёлая.
– А так. Мир – это когда войны нету. Ни войны, ни солдат, ни армий.
– Это как? – прошептала она, но неведомый доброхот исчез. Магда рванулась к офицерским палаткам – разбираться. Навстречу как раз шел капитан её роты – высокий широкоскулый офицер в плаще и потрепанной шляпе. Его Магда и спросила. Как у нее водится – в лоб, бесцеремонно ухватив за поблекший офицерский шарф. Капитан почесал затылок, припомнил читанные в детстве книги и разъяснил. Когда он родился, война уже шла вовсю, и знания на эту тему у него были сугубо теоретические.
