Другие девушки были слишком избалованными. Среди них Нэлли с ужасом и шоком обнаружила неубиваемую Лаванду.
«Мда, принц её не убил, его телохранители её не прикончили, стража на входе не размазала в кровавый фарш, родители не заперли в самой высокой башне и не приставили дракона... Как бы она меня не пережила», - раздражённо подумала Нэлли, беря себя в руки. За последнее время делать это она наловчилась за считанные секунды.
«Но если король с королевой позволили ей принять участие в отборе, то у них на это была важная причина. Интересно, что такое Лаванда подогнала в подарок, что её простили за попытку отравления наследника престола?! Взятка, наверное, была размером со слона».
Отвернувшись от неё, так как Лаванда демонстративно сделала вид, что её не замечает, Нэлли продолжила рассматривать конкуренток с таким видом, будто вот-вот планировала переквалифицироваться в маньяка, ненавидящего женщин.
Ярость грозила задушить её.
Избалованные девицы, как она посчитала, не должны были стать особенно грозными соперницами. Так как даже на платформе пытались дозваться нянек и мамушек, чтобы попросить совета или потребовать передать им забытую сумочку или носовой платок.
Третья категория показалась ей самыми опасными, словно ядовитые змеи в милых чепчиках. Это были на первый взгляд совершенно безобидные и даже запуганные девицы, кидающие затравленные взгляды на родственников в зале. Ей подумалось, что они как раз те самые нелюбимые дочери, замученные падчерицы, принцессы, превращённые в прислугу в собственных особняках.
Именно они, как ей помнилось, в результате получали руку и сердце принца, короля или, как минимум, графа. Конечно, в сказках над ними издевались все, кому не лень, а кому лень — просто за компанию. Иногда их даже убивали, но девицы оказывались более живучими, чем зомби. Поэтому всегда воскрешались странными способами.
«Кхм, надеюсь, то, что я жила в стране третьего мира, считается издевательством над честью и достоинством?» - задумчиво прикинула Нэлли.
«Вообще, если подумать, то я попала сюда в качестве дамы в беде. Ни дня не работала, сидела у кого-то на шее. Сначала у Ставроса, а потом и во дворце. Так что я в любом случае не должна уступить этим невинным серым мышкам».
