Есения
– Эни, не смотри так! – фыркнула мама и вместо того, чтобы обнять, сказать что-то ласковое, утешительное, замерла у ростового зеркала проверить свою идеальную прическу.
Она беззаботно улыбнулась, слегка приподняла светлые прямые волосы ухоженными пальчиками и расправила шелковистые пряди на плечах. Любовно, нежно. Тяжелые серьги поблескивали в зеркале, ослепляя, и мне вновь захотелось отвернуться.
Я ее в тот миг ненавидела. Так сильно, что кровь мчалась по венам бурным потоком и с болью ударялась в виски, почти оглушая.
– Я ничего тебе не сделала, что ты вот так… относишься, – для вида возмутилась мама. – Не осуждай то, чего не понимаешь, зайка. Хватит смотреть на меня, как на врага. Не молчи, Эн. Я как лучше хочу, очень стараюсь ради тебя.
Вот бы рассмеяться ей в лицо. Зайка? Ради меня? Правда?
– И папа тоже, ты знаешь, – добавила мама. Или добила.
Захотелось крикнуть во всю горлянку. А еще лучше – сбежать.
Но я стояла, как послушный солдат на службе. Стояла и смотрела на бледное отражение напротив, не позволяя слезам сорваться с ресниц. Если свадебный макияж испорчу, мама с ума сойдет и меня сведет. Пусть лучше причитает и делает вид, что ей не все равно.
Иногда казалось, что она мне неродная. Все важные события моей жизни, все теплые воспоминания и яркие эмоции связаны только с отцом.
Были.
Потому что теперь он тоже меня предал. А если точнее – продал. Не отступил от задуманного, не отказался от договорного брака, не сделал возможное и невозможное, чтобы меня спасти. Бросил голодному псу на растерзание. Ради бизнеса, авторитета и чужой империи…
Вы спросите, как в век высоких технологий, модных приговоров, сексуальной революции, скоростного интернета, соцсетей и лабутенов могло такое случиться? Элементарно. Нужно было сделать ставку на рискованный проект, когда компания едва стоит на ногах. И прогореть.
– Есения, хватит дуться! – неискренне заныла мама. Красовалась и крутилась около зеркала, будто не я, а она невеста. Загораживала половину моего отражения, в этом я могла даже выразить ей благодарность – смотреть на себя было противно. – Как ребенок обиделась.
