Выше звёзд
Машина, доверху груженая провизией, ползла вверх по ущелью. Остались позади развалины горно-обогатительного комбината, темные глазницы брошенных домов, пустынные, заросшие травой улицы города горняков.
Женя смотрела на дорогу и понимала, что совершенно равнодушна и к судьбе этого, некогда родного города, и к судьбе завода, на котором трудилось не одно поколение её семьи, и к своей собственной судьбе, сломанной в одночасье. Её даже не волновало, что спустя пару часов она наконец-то будет в своем мире заснеженных вершин, вечных льдов и альпийских лугов.
Женя выросла в горах. Отец работал на обогатительном комбинате, построенном еще до войны у отрогов Кавказа, а дед всю жизнь провел в высокогорье, руководил метеослужбой. Во время учебы в школе Женя жила в городе горняков, а на выходные и каникулы уезжала наверх, в ущелье – к деду.
Весь коллектив альплагеря предрекал девчонке будущее: «Растет альпинистка, покорительница Эвереста». А Женя надувала губы и цедила в ответ: «С меня и Эльбруса хватит».
В былые времена в ущелье Хрустальной воды было полно народу: штат специалистов-синоптиков, контрольно-спасательная служба, обслуга альплагеря, инструкторы, альпинисты со всей страны.
Дед жил уединенно за южными воротами базы, в сторожке, которую называл «хижиной горца». Там часто собирались на посиделки спасатели и инструкторы из лагеря. Спускалась Женя и в столовую альпинистов – на шумные вечеринки в честь очередного восхождения, ходила в общую баню по субботам и просто так вертелась на спортплощадке. Она росла самостоятельным ребенком.
Любила бродить по ущелью, карабкалась по каменным осыпям за сладкой малиной, собирала грибы в сосновнике, разглядывала седые вершины, усевшись под раскидистой пихтой у моста через реку.
А ещё любила наблюдать за дедом, за тренировками спортсменов в «скальной лаборатории» и мечтала, что однажды будет также вставлять закладные крепления-френды в расщелины и разматывать страховочную веревку.
Когда ей исполнилось девять, приятель деда Антон Палыч – инструктор из лагеря, пришел в хижину горца и заявил:
