Зеркало в примерочной было огромным. Резная дубовая рама, обрамлявшая его, являла собой отдельное произведение искусства. Грозди винограда, целиком вырезанные в дереве, были покрыты черным лаком и глянцево поблескивали, создавая впечатление своей натуральности. Извивающаяся лоза и листья обрамляли безупречно гладкую и чуть голубоватую поверхность зеркала. В настоящий момент в нем отражался в полный рост темноволосый мужчина в идеально сидящем темно-сером костюме-тройке. Без единой складочки классические брюки, бордовая шелковая рубашка, стильный галстук, прижатый золотой заколкой, золотой же браслет часов, блеснувший в свете прощальных лучей солнца, россыпь перстней на пальцах. Образ короля завершали аккуратно подстриженные усы и небольшая бородка, соединяющаяся с ними. В тщательно уложенных смоляных волосах тут и там светились серебряные нити, что придавало облику благородный и величественный вид.
Его величество рассматривал себя с мрачной усмешкой. В обычно властном взгляде читалось недовольство собой, окружающими и всем белым светом в придачу. Король с утра пребывал не в духе. В полной мере ощутив на себе тяжесть его настроения, мастер-портной со своими подручными поспешил откланяться, прислуга была отпущена властной нервной рукой, в комнате остался лишь молодой секретарь, только что отчитавшийся по текущим делам.
– Как я выгляжу? – негромко обратился король к почтительно взирающему секретарю с толстой папкой под мышкой.
Тот от неожиданности вопроса вздрогнул, глаза беспокойно стрельнули по сторонам. В голове пронеслась запоздалая мысль, что не стоило задерживаться после доклада.
– Ваше величество, вы как всегда прекрасно…
– Я не просил петь мне дифирамбы! – раздраженно перебил монарх. – Меня интересует ваше личное мнение обо мне в этом костюме. Какой вид я имею?
– Ваш вид? Вы… простите мою дерзость, – осмелился ответить секретарь. Лучше уж не тянуть и сказать правду. Король не переносит вранья и лести – это была одна из первых истин, усвоенных молодым человеком на новой должности. – Вы, кажется, взволнованы, – как на духу выдал он и замер в полупоклоне.
