Линара не знала, что оставило больший след в ее памяти о том дне — последняя битва, которая закончилась победой, или смерть врага, которая оставила незаживающую рану в сердце. Рану, которая не давала покоя, иссушая душу чувством потери.
Даже самые близкие друзья не знали, что связывало ее, дочь победителя, с боевым магом, который служил противнику. Это было слишком опасно. И слишком безумно, потому что враг должен оставаться врагом, а не приходить на помощь и уж точно не спасать. А уж любить врага и вовсе немыслимо.
Рааль, правая рука герцога Сойха, противоречивый и опасный, в короткий период перемирия он вместе со своим хозяином частенько бывал в имении отца Линары, ведь именно там и велись переговоры. В один из таких визитов все и произошло.
Линара вернулась домой сама не своя. Нет, она, конечно, держала лицо, ничем не выдавая своего расстройства, но от гостей, да и от домашних старалась держаться подальше. Учитывая размеры поместья, удавалось ей это без труда.
На тот утес она забралась просто так, место пользовалось дурной славой, но тогда она об этом не думала. А потом стало поздно — нога соскользнула с края, и лишь в последний момент чудом удалось зацепиться за хлипкий корень, торчащий из склона. В ту минуту, вися над пропастью, она вдруг поняла, как сильно хочет жить. Вот только выбраться сама уже не могла, а звать на помощь было бессмысленно, ведь в эти дебри никто никогда не заходил.
И вот, когда она уже попрощалась с жизнью, ее внезапно схватили за руку и вытащили наружу.
— Ты что, сдурела? — накинулся на нее тот, кого Линара меньше всего ожидала здесь увидеть. Маг герцога Сойха, светловолосый красавчик-северянин, обычно он держался возле своего хозяина и где попало не гулял. — Тебе что, жить надоело? — яростный взгляд ультрамариновых глаз прожигал насквозь… а потом вдруг изменился, губы скривила усмешка. — Ну надо же, так убиваться из-за какого-то парня. Какая глупость.
— Не твое дело! — воскликнула Линара, отскакивая от него, как ошпаренная – слух о том, что этот тип может заглядывать в мысли, оказался правдой. — Я просто оступилась!
