Май 1828 года. Санкт-Петербург. Шел третий год правления императора Николая I. 22 февраля 1828 года по юлианскому календарю подписанием Туркманчайского мирного договора, закончилась война между Россией и Персией. Но мир длился недолго, и к апрелю назрел конфликт между Россией и Османской империей, который привел к войне. Война, однако, шла по большей части за границами Российской империи, а потому в столице жизнь текла своим чередом, и дом баронессы Эльзы Львовны Левиной не был исключением.
В войне с французами погиб барон Левин, оставив на попечение жены сына Евгения.
Эльза посмотрела вокруг себя. Да, это её дом. Уютный, небольшой со вкусом обставленный, и все в нем дышало теплом и грустью. Она сидела подле прекрасного фортепиано, томно склонив голову. На нее грустно смотрел золотой подсвечник. Ей шел тридцать шестой год, сыну – восемнадцатый.
Женщина встала и прошлась по залу, отражаясь зыбкой тенью в старинных вазах, и оправляя складки домашнего платья. Её узкая тонкая рука взяла со столика на смешных резных ножках приглашение на бал. И, все как всегда, все эти матушки со своими дочками станут охать и ахать, судачить о нарядах и женихах, о приданом, и о свежих сплетнях.
Хотя, конечно, она немного лукавит, и возможно ей будет с кем обсудить новую историческую драму «Жакерия» Проспера Мериме, да внести посильный вклад в благородное дело благотворительности.
Эльза задумалась о сыне. Его ждет карьера военного. Сын похож на мужа, на её горячо любимого Сашу, но почему-то это вовсе не радовало Эльзу. Напротив что-то в ней упорно сопротивлялось этому сходству, а ведь она так любила мужа. Но как давно!
Первый любящий взгляд, пение дуэтом, прогулки по тихим аллеям, благословение отца, и кроткое «да» перед алтарем. А потом война, где казалось, её Саша, выживший после Бородино, вернется к ней, но, увы. Он так нелепо погиб под Малым Ярославцем за день до сражения, нелепо, ненужно. Эльза смахнула непрошеную слезу.
Она пойдет на этот бал, и пусть все тетушки и кумушки ахнут, увидев её новое платье, которое она сшила сама одинокими вечерами. Когда каждый шорох или скрип, восприни – мается, как подарок, когда душно и хочется бежать или скакать во весь опор в неизвестность, где может быть иная жизнь.
