Пролог, в котором птица в огонь не верит
У нее были огненные волосы. Рыжие и действительно пылающие, только пламя почему-то струилось вниз по волнистым локонам, блестело и переливалось, освещая обнаженную белую спину.
Он протягивал к ней руку и касался огня, а тот, словно горячая вода, скользил по его пальцам, не обжигая. Еще немного и он касался ее рыжих волос, подносил локоны к губам и целовал, а она в ответ вздыхала томно. Просто когда на теле пляшет пламя, она ощущает им все и вспыхивает еще ярче, разгорается как огонек.
– Я люблю тебя, Огнея, – шепчет он, проводя рукой по ее плечам, и она не может терпеть тот жар, что оживает в ней, выдыхает и расправляет огромные пылающие крылья, что вырастают за ее спиной.
Она хочет обернуться, хочет увидеть его лицо, но пламя закрывает все, остаются только его руки, блуждающие по телу. От этого ощущения у нее окончательно кружилась голова.
– Ты навеки моя, – говорил он, обнимая обнаженное тело, и ни крылья, ни пламя ему не мешают дышать ей в основание шеи так, что ее огонь готов подрагивать от удовольствия.
Он осыпал ее неторопливыми, нежными поцелуями, шептал ласковые слова, а пламя росло, плясало, чудом не сжигая ни избы, ни расшитых простыней.
Это длится вечность и еще немного, пока ее вдруг не ослепил яркий свет.
Поморщившись, Огнея приоткрыла один глаз и тут же проснулась, потеряв видение о своей настоящей паре, и силе, что она никак не могла обрести.
Вот так всегда с ней было, стоит задремать при свете дня и он всегда ей снится, но лица она никак не может увидеть, только сильные руки, плечи, только тело, такое же горячее, как пламя, которого у нее, видимо, нет.
– Глупости все это, правда, Снежа? – спросила она у большой белой совы, дремлющей на жерди у печи.
Снежа – а назвать иначе белую пушистую птицу, с огромными желтыми глазами было просто нельзя – нахохлилась и тут же закрыла глаза, вновь не желая общаться с хозяйкой.
Снег за окном, залитый ярким солнцем, так блестел, что Снежа не желала днем глаз открывать. Огнея же, напротив, радовалась этому свету и выскакивала прямо в сарафане на одну рубашку на улицу даже без платка, чтобы студеную воду из колодца набрать.
