Сначала примчался гонец и привез письмо. В нем коротко и зло Раймон сообщил, что возвращается, и больше ничего. В этот раз он даже опустил те цветистые выражения, которым, без сомнения, обучают всех шевалье с детства, дабы перед дамами не позорились. Раймону было все равно, опозорится он перед женой или нет. Он желал прислать ей весть, и только.
Потом приехал один из его слуг – запуганный, полуоглохший юнец лет семнадцати, который шарахался от каждого звука и бормотал нечто неразборчивое, когда думал, что его никто не слышит. Этого мальчишку, только нюхнувшего пороху и запомнившего свои первые сражения накрепко, было жалко, однако он кое за что отвечал: вместе с ним прибыла пара сундуков и короткая записка. Тот, что со львом на крышке, трогать ни в коем случае не следовало; другой надлежало открыть. В нем обнаружились кое-какие книги, поношенная одежда, ее немедленно отдали прачкам, шпага, пара ножей и перевязанная лентой стопка писем, в которых Жанна сразу узнала свои.
– Он все-таки хранил их, – задумчиво произнесла она, взвешивая пачку на ладони. Не такая уж легкая, надо признать.
– А ты полагала, что он разжигает ими костер, милая? – осведомилась Элоиза, чуть приподняв бровь.
– Уж точно не хранит.
– Он тебя удивил. Может быть, и дальше все будет не так плохо.
Жанна вздохнула и отложила письма, чтобы позже отнести их в кабинет.
Кабинет тоже придется освободить… За два года Жанна сама не заметила, как привыкла чувствовать себя хозяйкой замка, но в особенности – этой большой светлой комнаты с окнами на реку. В кабинете было хорошо проводить солнечные утра, и насыщенные дни, и спокойные вечера. Большой стол со множеством выдвижных ящичков, где хранились письменные принадлежности, послания, маленькие секреты и памятки, вроде речных камней. Шкафы с книгами, что обитали не в библиотеке, а здесь: золоченые переплеты, тускло отсвечивающее стекло. Иногда Жанна засиживалась в кабинете за полночь, когда весь дом уже спал крепким сном и тишину разгонял лишь скрип пера да тихие ругательства, если случалось поставить кляксу.
– Я не думаю, что все будет плохо, – объяснила Жанна Элоизе, заглядывая в сундук – не скрывается ли что еще в его темных углах? Ничего больше не было. – Все уже не слишком хорошо.
