Глава 1. Вечер в пятиэтажке
Окна панельной пятиэтажки светили в вечерний сумрак летнего вечера неярким жёлтым светом. В кухне с голубыми панелями и полосатыми самоткаными половиками вели неспешную беседу три не молодые женщины, три вдовы: сестры Устинья и Акулина, да их соседка, жившая этажом ниже, Портнягина Татьяна. Гостья сидела на стуле с высокой деревянной спинкой, прямо, ничуть не сутулясь, складки широкой чёрной юбки опустились почти до пола, строгая тёмная кофта и белый платок, закрывающий лоб – делали её образ почти зловещим. В слабо освещённой кухне, она пристально присмотрелась к Устиньи:
–Надолго вернулась? – в голосе Татьяны прозвучало что-то такое, отчего Устинья явно заволновалась и принялась защищаться:
–А куды ж мне его девать? Сын он мне. Понятно, с ним тяжко, а бросить душа не позволяет. Надысь чёртиков ловил и себе по карманам распихивал. – Она расправила на коленях складки платья и продолжила: – Так и то сказать: коль не Томкин фортель, може Илюшка бы нЕ пил. На какой верхатуре работал! Он же монтажник – высотник! А так, можно сказать, сгубила баба мужика.
Правильные черты лица, голубые глаза, платок, закрывающий ещё не поседевшие русые волосы, а лицо, всё испещрённое морщинами, будто каждый прожитый день оставлял чёрточку, а прошедший год глубокую борозду на душе и на лице. И только статная фигура, которую ни тяжёлый труд, ни время не смогли окончательно уничтожить, напоминала о былой юности и красоте.
Устинья уже много лет жила вместе со своей сестрой Акулиной, вначале в дощатом бараке, потом барак снесли и сёстрам на двоих дали однокомнатную квартиру. Всем полученным жизненным благам обе были несказанно рады. Особенное удовольствие доставлял балкон. «Валхон», как его называла Акулина, использовался для хранения солений и варенья, а также всяких старых вещей, выбросить которые было жаль.
Акулина – маленькая, худенькая, черноволосая женщина в синем шерстяном, хорошо отглаженном платье. Капроновый белый платок аккуратно завязан кончиками назад. Единственную свою дочь она похоронила ещё перед войной, и семья сестры давно стала её семьей.
