Нога уже начинала ныть, но я не сдавалась.
Небольшой разгон, подсечка. Скольжение на правой ноге, разворот и переход на левую, торможение… и падение. Снова. Уже который раз за вечер одинаковый исход.
– Вот же чёрт! И почему только с приземлением всё так сложно?
Колено свербело в ожидании холодного успокаивающего душа. Но не сегодня. Я твёрдо решила сделать аксель на два с половиной оборота. Чего бы мне это не стоило. Задница болела, тонко намекая, что новые синяки поверх старых – не самая удачная идея. И я бы согласилась, если бы только не моё природное упорство, заставляющее вновь и вновь вставать на коньки.
«Движение – сила,» – говорил мой тренер. Конечно, это было до того, как нам пришлось расстаться. Знай Зинаида Леонтьевна, чем одна из её бывших фигуристок занимается по ночам, пришла бы в ярость. И, признаться, была бы права.
Только сейчас движение стало слабостью. И болью.
Медленно встав, я пошла на новый круг. Прикрыла глаза, сосредоточилась на себе, выкинула из головы всё лишнее. Лишь я и лёд. Один на один.
«Осталось чуть-чуть, – уговаривала себя. – Немного подшлифовать мой коронный аксель и можно идти к тренеру. Зинаида Леонтьевна наверняка обрадуется, когда узнает, что одна из её лучших учениц снова на льду. Главное вернуть былую форму».
«Не получится, – хохотнул противный голос червя сомнений. – Тебе уже не шестнадцать. Забудь».
Я не хотела забывать. Поэтому пошла на новый круг в попытке прыгнуть выше головы.
Снова небольшой разгон, подсечка. Разворот на левую, торможение и… едва коснувшись лезвием льда, я не смогла устоять и упала на бок. Удар пришелся на бедро.
Зашипев от боли, я помассировала ногу и замерла.
За спиной раздались… аплодисменты? Что за чёрт?
Обернувшись, я увидела его. У одного из выходов со льда с надменной улыбкой стоял он – мой самый худший кошмар.
