В маленьких городках жизнь течет размеренно. Все друг друга знают, в школьных классах учатся дети, родители которых тоже одноклассники. Я появился на свет в Ейске в тысяча девятьсот восьмидесятом и еще помню парады с красными флагами, октябрят и пионерию. Папа – потомственный инженер, мама – воспитатель детского сада, они всегда любили меня, моих младших брата и сестру, прививали детям порядочность, ответственность, честность.
Моя школьная пора началась на пике перестройки. Помню, из телека с выпуклым экраном и мутноватой картинкой президент с жаром проповедовал наступление гласности, свободы и новых форм хозяйствования. Конечно, малолеткам его речь казалась сущей абракадаброй и мы терзались лишь одним – почему у столь уважаемого человека грязный лоб и почему бы не вымыть его волшебной водой Кашпировского?
Вслед за гласностью и свободой пришли девяностые. В городке началось расслоение жителей на сверхбогатых нуворишей и не вписавшихся в рынок простолюдинов. Нашу семью прибило к последним. Родители не могли взять в толк: как можно задерживать зарплату и не сидеть в тюрьме, почему соседская тетя Дуся с тремя классами образования теперь не спекулянтка, а честный предприниматель и ее доходы несоизмеримо выше доходов квалифицированных рабочих, инженеров и педагогов. В обиход вошли словечки "кинуть", "бортануть", "новые русские".
Классе в шестом впервые довелось столкнулся с попыткой старшеклассников "отжать" мои карманные деньги в обмен на "крышу". Дети ведь копируют реальность и школа – ее маленькая модель. Мы с Валькой Стрижовым, рослым другом, дали отпор доморощенным "крышевателям". Тот случай вспоминается смешным гротеском, пародией на киношные бандитские разборки. Но и всамделишные взрослые разборки в Ейске носили гротескный характер: люди спешно натягивали на себя образы из модных сериалов, играя вообще-то в халтурной самодеятельности.
Так что, появление Риткиной семьи, пришельцев "извне", стало для городка заметным событием.
Иногда раздумываю: как их сюда занесло аж из Питера? Возможно, дело в Ритиной матери, периодически взывавшей к смене жизненных декораций. Наскучил, положим, Альгиде Элеоноровне шум большого города, захотелось перебраться в тихий уголок, и вот они в Ейске. А может, их привела к нам коммерция – поговаривали, будто бы колымские золотодобытчики, к которым относился отец Ритки, вознамерились построить на азовском взморье базу отдыха и Борис Иванович как раз руководил строительством. Есть также вероятность, что в один из случайных визитов, Риткиных родителей просто пленил летний Ейск. В таком случае, Альгида Элеоноровна и Борис Иванович наверняка трижды пожалели о переезде, ведь Кубань горазда на неприятный трюк – огорошивать разомлевших, влюбленных в южное лето бедолаг мерзкой осенне-зимней порой, ничуть не лучшей чем в Петербурге.
