I
Пароход стремился на всех парах, отдавая душу романтичному морю. Его форштевень рассекал водяную гладь, определяя воду шустрыми потоками по оба борта. Щекочущие волны, будто крошечные насекомые, веселили лайнер. Он, и без того радостный, желал как можно скорее представиться корабельному обществу и обществу людей как таковому. Хотелось продемонстрировать господам новизну, небывалую роскошь и весомые габариты.
Бег по ночному морю казался путешествием по внеземному измерению. Черные воды почти невозможно отличить от небес. Легкий туман, опустившийся на водную поверхность, значительно снизил видимость. И ни единого, даже тусклого огонька… Лишь пустошь, способная по-настоящему испугать.
Но, как ни странно, никакого страха со стороны корабля не наблюдалось. А чего, собственно, бояться? Грозных морских чудовищ или гигантского Кракена не бывало в этих местах. Да и если так посудить, не существует их и в помине. Всего-то байки от старых моряков. И Титаник прекрасно это знал. Бояться, честно сказать, стоило только коварного одиночества. А уж чтобы говорить о возможных угрозах, у парохода не хватало на это представления.
Судно дышало, работа кипела. Его горячие топки съедали тонны твердого топлива. Кочегары, обливаясь потом и надрывая спины, усердно трудились, вбрасывая уголь в пасти печей. Из котлов пар поступал в паровые машины, где и преобразовывался в энергию. Последняя шла в работу стремительно вращающейся турбины и системы поршневых двигателей. Ненужный дым поднимался вверх по трем первым трубам и выходил прочь с лайнера. Четвертая, а именно вентиляционная труба, не бездействовала: выпускала наружу все дурные запахи.
Титаник шел всю оставшуюся ночь. Несмотря на длительные похождения, сил у него не убавилось. И этот факт можно было объяснить логически. На самом деле он устал стоять на месте, привязанный к кнехтам, как пес на цепи.
В скором времени пароход завидел приближение рассвета. Сперва небо чуточку посветлело со стороны востока, а затем приобрело прелестную голубизну. Явление это походило на сумерки, происходящие в обратном направлении. Его легко можно было назвать закатом «наоборот». Но все же… Нет! Называть рассвет закатом было бы неправильно. Это совсем иное событие; милый, ласковый феномен, невольно заставляющий призадуматься, погадать.
