1. Пролог
– Мои дорогие, кронпринц Леопольд удостоил нас особой чести… – эрцгерцогиня выдержала паузу и внимательно посмотрела на своих дочерей. Фрау Марта, бессменная гувернантка семьи, на чьи плечи выпала тяжелая обязанность растить дочерей эрцгерцога, хорошо воспитала их.
Обе девушки сидели напротив матери с совершенно прямыми спинами и делали вид, что внимательно слушают. Вернее, внимательно слушала лишь одна, младшая, любимица эрцгерцогини, красавица Бетти. Её старшая сестра, Амалия, украдкой поглядывала в окно, где конюх прохаживал ее новую лошадь.
Эрцгерцогиня заметила это и вздохнула: в свете последних событий с этим предстояло покончить. Как, впрочем, и с увлечением Амалии сыном их соседей. Она с сожалением еще раз посмотрела на обеих дочерей и решительно закончила:
– Его высочество Леопольд попросил руки Амалии.
– Конечно, мама… – машинально произнесла Бетти, затем ее большие голубые глаза округлились, и она взвизгнула. – Что-о-о?
Эрцгерцогиня вздохнула. Амалия, старшая из незамужних сестёр, напротив, нахмурилась:
– Должно быть, это – ошибка, мама! Ведь на последнем балу Леопольд не отходил от Бетти. Они даже протанцевали два танца, а ведь это равносильно признанию в любви! Возможно, секретарь кронпринца просто перепутал наши имена?
– Предложение поступило напрямую от императора Франца, а он всегда отличался великолепной памятью, – отозвалась эрцгерцогиня, с сочувствием посматривая на младшую и оттого – самую любимую дочь, в ярости кусавшую губы. Она была вылитой копией своего отца, белокурого красавца, посла Северного королевства, так вскружившего когда-то голову молодой красавице, уставшей от пренебрежения собственного мужа.
Роман был слишком бурный, об осторожности никто не думал. Эрцгерцог Норрик был в ярости, лишь угроза неотвратимой войны с северными соседями заставила его смириться с оскорблением. Коварный соблазнитель был выслан на родину, эрцгерцогиня – отправлена в загородное имение. А потом родилась Бетти.
Эрцгерцог, скрипя зубами, признал девочку своей дочерью, но он так и не смирился с её существованием, слишком уж явно напоминавшем ему об измене жены.
