Я много думал о своей жизни. Мне хотелось уже остановиться и сделать что-то с ней. Я не ценил никогда того, кто был рядом. Порой, предавая чужие чувства, мне было все равно. В двадцать семь я ощутил пустоту у себя внутри. Окружающие меня люди не придавали мне больше такого чувства уверенности как раньше. Я истощён своей беспорядочной жизнью. Играю с противоположным полом как хочу. Моя мама часто мне говорила по этому поводу, что ничто так не свято как искренность в отношении к любимому человеку. Я этого не понимал. Не понимал тогда, когда испытать мне это ещё только предстояло.
– Отец, посмотри, что я нашёл!, – протянув небольшой свёрток, сказал Ричард.
Мет, сидящий за своим письменным столом, развернулся в пол оборота, чтобы посмотреть на находку сына. Отложив шариковую ручку в сторону, он любопытно посмотрел на сына. В руках молодого мужчины был свёрток серого цвета. Выцветшая обёрточная бумага была изъедена мышами. Её потрёпанный вид не о чём не говорил Мету.
– Сынок, где ты взял эту рухлядь?
– Отец, я начал разбирать чердак в доме и случайно нашёл это. Оно было в старом письменном столе.
– Ну-ка, дай – ка я посмотрю твою находку.
Мет начал разворачивать этот непонятный предмет. Спустя минуту он, наконец, дошёл до конца и неожиданно для Ричарда застыл от удивления.
– Отец, что с тобой? Что это такое? – недоумённо спросил Ричард.
Потупившийся взгляд отца напугал сына. Немного толкнув его в плечо, Ричард спросил:
– Отец, что это?
Немного вздрогнув, Мет сказал:
– Мой мальчик, это не рухлядь. Эта вещь принадлежала когда-то мне. Но я потерял её очень – очень давно.
– Твоя вещь? Не знал, что ты ценитель старины, – присев рядом с отцом, сказал Ричард с иронией.
Отец погрустнел. Он изменился в лице. Казалось, эта вещь тронула его до глубины души.
– Это моидавние записи, – тихо пробормотал Мет.
– Записи, как интересно! О чём же ты здесь писал?, – игриво спросил Ричард.
Наступила пауза. Сын и отец никогда прежде не ощущали такой тревоги как сейчас.
