Москвич Коля Бабушкин хоть и не состоял на учёте в психоневрологическом диспансере, но честно считал себя социопатом, правда, пассивным. Ну не интересно ему было среди представителей интеллектуального (то есть тупого!) большинства. Зато он тянулся (хоть и не дотягивался!) к лучшим представителям интеллектуального (то есть и впрямь интеллектуального!) меньшинства… Вот только хихикать не надо – наш герой был (не подумайте плохого) гетеросексуалом, но при этом ещё и… гинофобом! … Причём – двойным! Во-первых, не любил патриотические песни на слова Виктора Гина (хоть и отдавал должное музыке). А во-вторых, скептически относился к полу, к которому… не относился.
Но вот у его родителя Ивана Васильевича Бабушкина (полного тёзки революционера, к счастью не дожившего до торжества своих идеалов) начались проблемы с бизнесом, и он вспомнил об исторической Родине… своей жены.
Семья Гринблатов (бывшие Бабушкины) поселилась в Тель-Авиве, городе, больше других напоминающем оставленную Москву. Отец открыл новый бизнес и взял к себе сына.
Через пару месяцев Коля стал замечать, что отец в середине дня регулярно исчезает якобы по делам. Поползли слухи, что у шефа появилась любовница. Сын тактично «не замечал» этих слухов.
Как и в Москве Коля активно участвовал в игре «Что? Где? Когда?». Ежемесячные соревнования тель-авивской лиги проводились в так называемом «Бейт Дани», доме, названном в честь погибшего лётчика. Любящий сокращения Коля Гринблат сократил «БЕйт ДАни» до названия яхты капитана Врунгеля «Беда».
Одна из конкурирующих (и довольно успешно!) команд носила пессимистическое название «Вейзмир», что в переводе с идиша означает примерно «Боже мой!». И состав подобрался… идишский. Правда возглавляла эту «синагогу» типичная «гойка» по имени «Вита».
Невысокая пухленькая натуральная блондинка при обсуждении вопросов часто заразительно (хоть и не заразно!) смеялась. Коля не слышал обсуждения, но предположил, что эта миленькая дурочка смеётся на ПУСТОМ МЕСТЕ, хотя если следовать гимну КВН (а в нашем случае – ЧГК), то…
