Огненный диск завис над черной горой, и у Джеммы было такое ощущение, что она распята на оранжевой траве, или нет – скорее она просто маленькая глупая букашка, которая выскочила из теплого уютного цветка, решив пересечь огромное, бесконечное поле, и заблудилась, потеряла направление, и это страшное солнце упало с неба, придавив ее к горячей земле.
В их городке всегда так было. Радостный, легкий и светлый день начинался жутковатым рассветом, когда светило размером с гору выползало натужно из-за черной гряды, меняло оттенки, переливаясь тяжелым светом, а потом, как будто сбрасывало с себя что-то, и уже легко и свободно двигалось по небосводу, даря тепло и живительный свет. Но к вечеру это снова откуда-то бралось, набрасывало на солнечный диск что-то огненно-свинцовое, и светлый день убивало тяжелым закатом, от которого хотелось спрятаться, забившись куда-нибудь.
Все жительницы их городка так и делали. Никто не любил эти часы, когда душа, как будто расставалась с телом, все старались уйти с улицы, и даже великая Рамона разрешала своим девочкам оставить работу, переждать страшное, а потом снова, когда тяжелый закат сменится ласковым вечером, продолжить работу, ну, или если нет желания, просто гулять по улицам, вдыхая аромат гор и моря.
И только Джемма в эти минуты не пряталась. Она, наверное, одна единственная выходила в это время на улицу. Ее тянула эта страшная сила, она упивалась этим ощущением – беспомощности и восторга, ей хотелось, чтобы ее затянуло в водоворот страсти и страха, и чуть разбавило мерный и скучный ритм их жизни. Рамона знала эту особенность Джеммы. Впрочем, она знала все про каждую из своих девочек, с момента зарождения их жизни в тонком, прозрачном стекле изящной колбы у них не было секретов от великой матери и от ее приближенных. Может быть потому, что все жительницы их городка были творением их рук – Рамоны, Румии и Рафаэллы. А может быть потому, что иметь секреты здесь не было смысла – вся жизнь их была похожа на мерный, текучий прозрачный ручей, текущий по раз и навсегда проложенному руслу.
