Глава 1. Мельница проклятых душ.
Заметает, понимаешь, вьюга! Метель такая, что хоть глаз коли, хоть кусачки прикладывай – один черт, ничего не видать! А вокруг – лес, как чернильная яма, волки воют, будто на похоронах тещи. И вот в этой самой живописной… гм… дыре стоит мельница. Ветряк, скрипучий, как старый дед, крутится, будто из последних сил. А в мельнице – свет! Тепло! Запах свежеиспеченного хлеба… и, конечно, коварство!
Мельник, Степан Степанович, личность колоритная. С виду – простак простаком: борода лопатой, глаза добрые, будто у теленка, руки – как корни дерева. Но внутри… внутри у него жил, Наполеон! Только не на лошади, а на мешке с мукой. И не с армией, а с крысами. Зато планы – грандиозные!
И вот в эту самую ночь, когда природа решила показать, кто в доме хозяин, к мельнице подкатили три телеги. Лошади – мокрые, как кошки после купания, кучера – матерятся, как сапожники на ярмарке. А в телегах… купцы! Жирные, румяные, увешанные золотом, как новогодняя елка игрушками. Везут, понимаешь, сокровища персидские! Шелк, ковры, драгоценности… а главное – золотые монеты, звенящие, как песни Софии Ротару!
Степан Степанович встретил их, как родных. Расшаркался, поклонился, в мельницу, значит, пригласил. Мол, чего тут мерзнуть, дорогие гости? Заходите, погрейтесь, я вас чаем напою, пирогами накормлю. А сам, понимаешь, глазки бегают, как мыши по амбару. Видит – добыча! Жирная, сочная, прямо в руки плывет!
Купцы, конечно, обрадовались. Разморило их в тепле, расслабились. Чай пьют, пироги уплетают, да разговоры разговаривают. О торговле, о налогах, о женах сварливых. А Степан Степанович подливает им вино. Вино – знатное! Настойка на травах, секретный рецепт. Только вот в вине том, кроме трав, еще кое-что было… Яд! Да не простой, а змеиный. Степан Степанович его у цыган выменял, за старую мельничную шестерню. Говорил, шестерня волшебная, желания исполняет. Цыгане, конечно, посмеялись, но шестерню отдали. А Степан Степанович только ухмыльнулся в бороду. Знал он, для чего шестерня ему нужна.
И вот, значит, пьют купцы вино, пьянеют. Глаза мутнеют, языки заплетаются. А Степан Степанович сидит, как ангел невинный, улыбается. И ждет. Ждет, когда яд начнет действовать.
