Испания, Мадрид, 5 марта 1656 года
В один из жарких мартовских дней маркиз Юлиан Сезар Риверо де Сантанхель полулежал на взбитых подушках, лениво развалившись на мягком диване, обитом пунцовым бархатом. Лучи весеннего солнца проникали сквозь стекла окон и заливали роскошную гостиную в огромном особняке, расположенном в восточной части Мадрида. Яркий луч упал на его красивое лицо, на котором застыла беспредельная скука. Длинные пушистые ресницы, чему, несомненно, позавидовали бы женщины, были опущены. Одна рука маркиза была закинута за голову, а другая свешивалась с дивана. Когда он вдруг пошевелился, то из рук его на восточный ковер небрежно выпал толстый пергамент, испещренный витиеватым почерком.
– Вы опять скучаете, мой господин?
Юлиан Сезар вздрогнул от неожиданности и открыл глаза, сверкнувшие сталью. Он не заметил, как возле него бесшумно выросла фигура чернокожего камердинера, бывшего телохранителя в его прежней полной опасности и приключений разгульной жизни.
– Ты угадал, Аид.
– Очевидно, ваша нынешняя скука вызвана этим письмом, сеньор Сезар. – Негр указал на валявшийся рядом с маркизом лист бумаги. Он всегда звал своего господина вторым именем, взятым из полного списка имени, под которым тот когда-то представился ему в Кейптауне.
– Отчасти.
– По всей видимости, послание губернатора острова Пуэрто-Рико дона Диего де Арана не слишком утешительное для вас.
– Ах ты, плут! – пробурчал Юлиан Сезар. – Кто тебе разрешил трогать мою почту?
– Что вы, сеньор?! Вы вовсе не справедливы ко мне, – с невинным видом ответил Аид, сверкнув белизной в оскале. – Вам наверняка известно, что я не обучен грамоте, чтобы копаться в чужой переписке. Я просто узнал знакомую печать губернатора, случайно виденную мной. Я ее запомнил еще тогда, когда мы были у него семь лет тому назад.
– Думаю, обладая весьма завидной феноменальной памятью, ты стал бы неплохим сыщиком, мой друг, – усмехнулся маркиз, скрестив длинные изящные ноги, обтянутые шелковыми чулками.
