Джохара Бехвар смотрела на приближающегося отца. Она стояла в саду их семейной виллы во французском Провансе, с трудом понимая, что происходит. Визиты отца в Прованс – явление редкое, всегда приуроченное к какому-то поводу. А ведь он был здесь всего неделю назад, и вот прилетел снова. Зачем?
– Хорошие новости, дочь моя, – начал вместо приветствия король Ариф. – Очень хорошие новости. – Возможно, он решил, что раз дочь ничего не ответила, значит, она не слышала его слов. Но на самом деле Джохара их обдумывала. Что отец мог считать хорошими новостями? Отмена ее свадьбы не казалась королю радужной перспективой, в отличие от самой Джохары. – Уверен, ты будешь рада.
– Я рада уже тому, что снова вижу тебя, отец.
– Как приятно это слышать, habibti.
С этими словами король достал из нагрудного кармана расшитого золотом костюма бархатный мешочек и протянул дочери.
Синий бархат скрывал в себе ни много ни мало бриллиантовое ожерелье.
– Очень красивое, – констатировала Джохара, зная, что отец хочет это слышать. Она надела подарок на шею. Бриллианты, усеявшие крупную подвеску в виде сердца, ярко блестели в солнечном свете. Подарок был действительно красивым. Но, учитывая, сколь спокойную жизнь вела Джохара, ей попросту некуда было его надеть. – Но что за хорошие новости, папа?
– Я поторговался насчет вашей свадьбы, – с радостью ответил король Ариф и широко улыбнулся.
Он крепко сжал руки дочери, глаза его блестели чуть ли не ярче бриллиантов в ожерелье. Джохара не знала, что ей это сулит. Но новость совсем не была хорошей.
– В каком смысле поторговался? – запнувшись, спросила Джохара, чувствуя, как пальцы ее холодеют в горячих ладонях отца. – Неделю назад ты сказал, что Малик… В смысле, его высочество разорвал нашу помолвку. – Да, с тех пор прошла уже целая неделя. А Джохара все еще отказывалась верить, что ей не нужно выходить замуж за нелюбимого мужчину. Что впереди ее снова ждет свобода, с которой она уже успела попрощаться. Свадьба, которой она так боялась, не состоится. И Джохара физически чувствовала, как огромная каменная глыба свалилась с ее хрупких плеч. Мир снова заиграл яркими красками, солнце засветило ярче. И вдруг… – Папа, ты же сам сказал, что его высочество бесплоден.
