Блошиный рынок, барахолка, толкучка – место, где люди продают и покупают старые, бывшие в употреблении или просто не пригодившиеся вещи. Также на блошином рынке продаются и покупаются антикварные вещи, предметы старины, предметы коллекционирования и прочие специфические товары по интересам.
При чём тут «Блошка» спросите вы? А при том, что именно с посещения этого злачного места и развернулась череда злоключений нашего бухгалтера, сорокапятилетнего холостяка Семёна Ильича Калиткина. Человека самой мирной профессии, заурядного и незлобивого романтика, но с амбициями, тлеющими в недрах его подсознания и рвущимися наружу. Ибо каждый из нас, за редким исключением, мнит себя в чём – то этаким, не чета остальным. Кто знаниями, кто ловкостью рук, кто умением охмурять. Всяк по-своему: от хамоватого трамвайного кондуктора до истового служителя культа. Ну, а чем "этаким" блеснул главный герой повести Семён Ильич Калиткин, читатель узнает, пройдя часть его жизненного пути вместе с ним.
И что бы более не возвращаться к обсуждению "облико – мореле" Семёна Ильича, позвольте выложить вам на стол, и вскрыть, все его краплёные карты. ( Да простит меня за это Семён.) И те, что он с превеликим удовольствием раскрыл бы сам, окажись мы с ним за рюмочкой чая. И те, что ни под каким предлогом, даже под дулом пистолета он не раскрыл бы ни за какие коврижки.
Со своей стороны я обязуюсь приложить максимум усилий, дабы вывести Семёна Ильича Калиткина на чистую воду, полностью осознавая связанные с этим риски.
Увы, грешен наш Семён Ильич, грешен. Ибо живёт в мире, погрязшем в пороке, являясь неотъемлемой частью его, где грех, как это не парадоксально, такой же движитель прогресса, как и благодетель, а сатанинская валюта, которой расплачиваются грешники за свои прегрешения, звенит, в том числе, и в благочестивых карманах и кошельках – у вас, господа!
Но поскольку биограф Калиткина – то есть, скромный автор этих строк, – персона, скажем прямо, не то чтобы щепетильная, да что там, совсем даже не щепетильная, то он, недалеко ушедший от своего героя в умении лавировать между моралью и пороком, не станет терзать себя угрызениями совести обличая Семёна Ильича. А просто понаблюдает за ним.
