Эта гостиница, наверное, тысячная на их пути.
А может, сотая. Или пятьдесят девятая. Кто знает?
Тимира потеряла им счет еще в болотных краях. Все равно они все одинаковые.
Конечно, лучшая комната: шелковые обои – хоть и вытертые рядом с дверью и закопченные у камина; бархатные шторы – хоть и пыльные настолько, что Тимира чихнула уже с десяток раз; дубовая кровать с балдахином – хоть и поеденная жучком. Даже ванна есть – медная, сияющая, явно начищенная к их прибытию.
Вот только окно немыто бог знает сколько. Снаружи пыльное, изнутри покрытое разводами – за ним почти не разглядеть внутренний двор. Не то чтобы там есть на что смотреть. Шевелятся какие-то темные фигуры, да и все. Это Тимира знает, что там расседлывают лошадей и выносят багаж из кареты. Чтобы назавтра занести обратно. Но иначе нельзя: вдруг понадобится новое платье госпоже или письменный прибор господину.
Тимира медленно стягивает перчатки с рук и устало роняет их на козетку перед окном. Раньше она носила их редко, только по необходимости. Но теперь положение жены советника обязывает появляться перед публикой при полном параде.
Полном – это при всех слоях магической защиты. Включая перчатки, вуаль и два килограмма амулетов на поясе, от которого уже ломит спину. Никому и в голову не придет нападать на советника или его жену, в народе их любят куда больше императора, но протокол нарушать нельзя.
Да советник и не смог бы. Не такой он человек.
– Расскажи мне еще раз, почему мы не могли облететь все эти крепости на драконах? – просит Тимира, услышав, как открывается дверь в комнату. Шаги мужа она узнает всегда и везде.
– Потому что драконы нужны армии. Это слишком ценный ресурс, чтобы тратить их силы на рутинную проверку. Ты устала? Спустишься на ужин или приказать подать сюда?
Тойво обнимает ее за плечи, и Тимира откидывает голову ему на грудь. От него веет спокойствием и теплом – как всегда. Он приглушает, усмиряет ее взрывной нрав, сглаживает углы – держит в рамках. Его огонь – это пламя очага. Ее вода – это бешеное цунами. Непривычные роли; вот у Иржи, его брата, – там да, там бушующее пламя пожара. Впрочем, возможно, за прошедшие с их последней встречи годы он изменился.
