Кириэн молча смотрел на мать, которая металась по избушке.
– Где же он? Где? – причитала Нора.
Какое-то гнетущее чувство тревоги тоже прокралось в его сердце. Что же будет с отцом? Кириэн посмотрел на кулон, который Гайреад дал ему на прощание. Светящаяся нить то замирала на несколько мгновений, то извивалась змеёй внутри крохотного сосуда.
– Мам, с отцом же всё будет в порядке?
Нора остановилась, взглянула на сына и, подбежав, обняла.
– Не знаю.
Кириэн уловил нотки отчаяния в её голосе. Стало невыносимо грустно, и мальчик сжал кулон до побелевших костяшек.
– Почему король Эдгар так суров с магами? Раньше же было всё хорошо.
– Ты ещё маленький, чтобы понять.
– Мне уже десять! – возмутился Кириэн и попытался вырваться из объятий матери, но та прижала мальчика сильнее.
– Да-да. Так быстро повзрослел. Я и забываю.
Он притих, положил голову Норе на грудь и слушал, как истошно бьётся её сердце. Взглядом упёрся в большой дубовый стол, на котором тускло горела свеча, едва освещая всё вокруг. Этот стол они делали вместе с отцом, как и избушку, где сейчас пряталась.
Гайреад не любил столичную жизнь и всегда желал уединения, поэтому всё свободное время посвящал постройке дома для семьи глубоко в лесу. Он долго выбирал место. А когда определился, то в награду за заслуги попросил от короля хартию на землю. За несколько лет они успели построить небольшой дом.
Громкий стук в дверь заставил мать и сына вздрогнуть. Кириэн вскочил.
– Отец!
– Спрячься, – шикнула на него Нора и спешно подошла к двери.
Но мальчик не сдвинулся с места, лишь сильнее забарабанило сердце.
– Кто там? – дрожащим голосом спросила она.
– Я это, Нора. Открывай, – послышался знакомый женский голос.
Мать выдохнула, подняла засов и впустила гостью. Местная повитуха тяжёлыми шагами вошла, глубоко дыша. Сразу направилась к столу и села.
– Дай воды, – громко проскрипела она.
Нора быстро закрыла дверь и засуетилась в поисках чашки.
– Ну что там? Что? – нетерпеливо выпытывала она.
– Эдгар лютует. Весь город не спит. Его стражи повсюду.
– А Гайреад?
Повитуха опустила голову:
– Мне жаль, Нора.
