Марианна проснулась от того, что в висках стучало. Не просто стучало – гудело, как колокол перед казнью. Она резко села, вцепившись пальцами в одеяло, и тут же пожалела об этом – комната закружилась, поплыла, стены наклонились, будто решили придавить ее.
Не сейчас. Только не сейчас.
Она зажмурилась, пытаясь поймать хоть одну устойчивую мысль, но вместо этого перед глазами вспыхнули обрывки… чего? Сна? Воспоминаний? Или того, что еще не случилось?
– Лиам… – его имя сорвалось с губ само, как крик, как молитва.
Но Лиама не было. Не было уже давно.
Марианна сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль – вот что всегда помогало. Острая, реальная, не дающая утонуть в этом бесконечном водовороте.
– Дыши, – прошептала она себе. – Четыре вдох. Четыре задержка. Шесть выдох.
Но даже дыхание казалось чужим. Легкие не слушались, сердце колотилось где-то в горле. Она потянулась к тумбочке, к кувшину с водой, но рука дрожала так сильно, что стакан выскользнул, разбился о каменный пол.
– Черт!
Осколки блестели, как слезы.
Марианна заставила себя встать, шагнуть вперед – и тут же споткнулась о край кровати. Колено ударилось о пол, боль пронзила ногу, но хотя бы комната наконец перестала вращаться.
Это не сон. Это явь. Я здесь. Я в своей комнате. Я жива.
Но если это явь, то почему в углу шевелится тень?
Она медленно подняла голову.
Там, в самом темном углу, где даже дневной свет из узкого окна не доставал, что-то двигалось. Не просто колыхалось от сквозняка – нет, оно тянулось к ней, бесформенное, но… осознанное.
Марианна застыла.
– Уйди, – прошептала она.
Тень не послушалась.
Она протянула руку – и в тот же миг в голове Марианны взорвалось.
Визг.
Визг, который рвал мозг на части, который не мог принадлежать ничему живому.
И вдруг – огонь.
Яркий, жаркий, пожирающий.
Она чувствовала его на своей коже, хотя знала – его нет. Это просто видение. Просто память.
– Нет, нет, нет…
Но было уже поздно.
Комната исчезла.
Вместо нее – пламя.
Высокие стены поместья, охваченные огнем.
Крики.
Чей-то голос, зовущий ее имя.
И он.
Лиам.
Он стоял в дверном проеме, за спиной у него колыхалось что-то огромное, темное, с множеством глаз…
