1. 1 глава. Саша
Мне кажется, сквозь толстые бетонные стены я слышу, как он поднимается тяжелым шагом по ступеням – со своего этажа на мой.
Четырнадцать ступенек.
Потом пролет.
И еще четырнадцать ступенек.
Всего через секунду кнопка моего дверного звонка утопает в пластиковом основании – я знаю, он вдавил ее до упора, настойчиво и твердо, – а в моей квартире тут же раздается монотонный перезвон.
Губы моментально пересыхают. Я отлично знаю, что будет дальше. Это проклятое наваждение. Оно совершенно не-под-конт-роль-но.
Я подхожу к двери, прислоняясь дрожащими уже ладонями к теплому, нагретому летним солнцем дереву, чтобы посмотреть в глазок.
Этот мужчина хорош даже так, в самом центре этой странной оптической иллюзии. Со своими растрепанными от быстрого шага светлыми волосами, небрежной щетиной, чуть оттопыренными ушами и этими массивными, в черной пластмассовой оправе, очками, водруженными на нос... Чертов интеллигент-интеллектуал.
Я оттягиваю неизбежное... Стоя на кончиках пальцев, боясь скрипнуть половицей... Но он уже и так догадался, что я у двери. Он показывает мне средний палец, зная, что всего через мгновение я сдамся и распахну дверь.
Стоит ему переступить порог, как мне в нос сразу ударяет запах его дорогого парфюма. Мускатный орех и кардамон. Ни один знакомый мне мужчина никогда не пользовался этим терпким сочетанием ароматов.
– Не забудь закрыть за собой дверь, – бормочу я едва слышно, прежде чем он прижимает меня к стене всем своим телом, вдавливая в только что покрытый свежей шпаклевкой бетон. – Ты мне... платье испачкаешь...
Он смотрит на меня чуть удивленно, а потом одним движением вцепляется в ворот моего платья и, сжав кулаки, резко дергает. Ткань трещит по швам, повисая лохмотьями на обнаженной груди. Я задыхаюсь, покрываясь от возмущения красными пятнами.
– Да ты... ты...
– Все еще боишься испачкаться? – мужской голос звучит над самым ухом совсем уж издевательски, но от его бархатистых, хриплых ноток по коже тут же пробегают мурашки. – Ну?
Я не нахожу, что сказать в ответ, и, сама не понимая, что делаю, залепляю ему вдруг звонкую пощечину... За сегодня. За вчера. И за его ужасный голос, и за невыносимо голубые глаза.
