По радио объявили, что поезд опаздывает на двадцать минут. Татьяна не огорчилась. Ей как раз эти минуты были необходимы. Нужно было купить минеральной воды и что-нибудь перекусить в дороге. Путёвку ей дали горящую, причём, настолько горящую, что до поезда оставалось только два часа.
Она не отказалась. Понимала, что по-другому она бы в этот престижный санаторий никогда не попала. Да ещё за половину стоимости! Такие радости не для простых бухгалтеров, хотя и работающих в городской администрации. Кто-то из больших чиновников не смог поехать на её счастье.
До сих пор Татьяне Борисовне не верилось, что она за час успела всё уладить в поликлинике и сделать необходимые отметки в санаторной карте. Потом примчалась домой, побросала в дорожную сумку бельё, одежду и, взяв такси, успела на вокзал. Правда на билете хотелось сэкономить и купить плацкарт, но кроме купе и верхней полки, увы, ничего не было. Пришлось брать! Хотя она плохо представляла себе, как будет залезать на верхнюю полку в свои 53 года и с больными суставами. Одна надежда – может в купе будет кто-нибудь молоденький и она попросит его поменяться с ней местами.
Татьяна не спеша укладывала купленные в привокзальном магазине продукты, когда услышала, что её поезд прибыл на второй путь.
– Говорили же, что на двадцать минут опаздывает! – в панике закричала она и увидела, что пассажиры ринулись к подземному переходу.
Она тоже, подхватив сумки и пакет, бросилась в переход, на ходу дослушивая о сокращении стоянки из-за опоздания поезда.
В свой вагон она только успела войти, как поезд тронулся. Нервы от такой посадки были на пределе, ноги и руки дрожали, она задыхалась. Никак не могла успокоить дыхание после бега по переходу и перрону. Растрёпанная, раскрасневшаяся, с пылающими от гнева глазами, она вошла в купе и зло оглядела своих попутчиков. На верхней полке лежала молодая девушка, а на нижних сидели дородная тётка и симпатичный пожилой мужчина, который смотрел на неё почему-то с улыбкой.
– Улыбается он,– не удержалась Татьяна Борисовна, забрасывая на верхнюю полку свою дамскую сумочку.– Чему улыбаться…, тут еле успела…, и залезть наверх не смогу.
