Движущийся сноп света рассек темноту, почему-то сильно напугав ее. Звякнули приготовленные заранее ключи, и сердце замерло, сжавшись в ледяной кулачок и мешая дышать. Во двор въехала машина и, расплескивая лужи, проползла к соседнему подъезду.
Ничего страшного, просто какие-то запоздалые соседи вернулись домой.
Она знала, свет в подъезде горел только начиная с третьего этажа, а взбираться предстояло на пятый. И лифт, как всегда, не работал.
Повздыхав около двери в могильную черноту подъезда, она решила, что нет ничего глупее, чем стоять во втором часу ночи, можно сказать, в двух шагах от собственной спасительной двери и бояться сделать эти два шага.
Надо себя заставлять, вспомнилось ей из какого-то анекдота.
Она открыла дверь, шагнула раз, другой и нащупала холодные ночные перила, наводящие на мысль о маньяках-убийцах, подстерегающих в темноте невинных барышень. Впрочем, невинные барышни не работают до двух часов ночи, тут же уточнила она.
С площадки первого этажа она оглянулась. Теперь казалось, что на улице гораздо светлее, чем в подъезде. Ей стало неприятно: со следующего пролета она уже не увидит прямоугольник входной двери, слабо сочащийся уличным светом.
И от зажигалки никакого толку. Горячий дрожащий язычок освещал только руку, делая окружающий мрак еще более непроглядным. Чтобы не затягивать путешествие, она спрятала зажигалку в карман и понеслась вверх по лестнице. В конце концов, где-то там, на третьем этаже, горел свет…
Ее ударили, когда до света осталось добежать совсем немного. Ударили вполне профессионально – она не слышала ни шагов, ни шума, ни даже вздоха. Она свалилась лицом вперед, стукнувшись головой о ступеньки, как кукла.
Человек, ударивший ее, был мастером своего дела. Он быстро посветил фонариком, убедился, что женщина жива, и, достав нож, слегка полоснул ее по щеке и еще раз – по уху. Чуть слышно звякнула серьга.
Затем он убрал нож и стал неторопливо спускаться вниз, где его ждала машина.
Комната была какая-то странная – очень знакомая и все-таки чужая. И люди в ней были смутно знакомые. Кажется, один из них – ее муж. А остальные кто?
