Конечно, она испугалась, но виду не подала.
– Вы кто?!
Тень в освещенном дверном проеме сделала некое движение, то ли скукожилась, то ли качнулась в сторону.
– Никто.
Голос мужской. Такой довольно… значительный.
– Значит, так, – быстро и решительно сказала Лиза, – раз вы никто, значит, я вызываю милицию.
– Воля ваша, – отозвалась тень неожиданными словами, совершенно непригодными для застуканного в неположенном месте бомжа. В том, что он – или оно, это нечто внутри тени, – именно бомж, Лиза нисколько не сомневалась. Заглянув ему за спину, Лиза увидела в полумраке гаража горбатый странный силуэт – и догадалась.
Ура!.. – Вы водитель, да? – живо спросила она. – Соседи приехали, да?
Ей очень хотелось, чтобы – да, он был водитель, и чтобы приехали соседи, которые отродясь на дачу не приезжали, чтобы его появление объяснялось чем-то простым и нестрашным и не пришлось «вызывать милицию» – откуда она возьмется, эта самая милиция, в дачном поселке?!
– Нет, – подумав некоторое время, отозвался бомж, словно не сразу сообразив, водитель он или все-таки не водитель, и Лиза опять изо всех сил напряглась, так что даже жарко стало.
– Что – нет?!
– Я не водитель.
– Тогда я вызываю милицию! – глупо бухнула она. Кажется, она это уже говорила.
Тень помолчала, а потом кротко попросила:
– Разрешите, я пройду.
– Ку… куда?! Куда вы пройдете?!
Но он, очевидно, решил, что разговаривать с ней больше нет никакого толку, и, обходя ее по широкой дуге, двинулся к воротам. Он сильно сутулился, шаркал ногами, и по сгорбленной спине трудно было определить, сколько ему лет – то ли шестьдесят восемь, то ли семьдесят три, то ли четырнадцать, просто уж так сильно измучен паленой водкой, или кокаином, или чем-то в этом роде.
Господи, если в ее гараж нашли путь местные алкаши и наркоманы, все пропало! Они выломают двери, украдут весь инструмент, угонят ее машину, а саму Лизу зарежут. Наркоманы и алкаши всегда так делают.
– Я поменяю все замки, – вслед удаляющейся спине прокричала Лиза, – и дом на охране, можете не рассчитывать на легкую добычу!
Стукнула щеколда, проскрипели петли, и все стихло. Бомж пропал из поля ее зрения, как будто и не было его.
