Все совпадения с реальными людьми случайны.
Вязкий и тягучий мрак однообразных будней. Сумерки на улице, ноябрьская хмарь и нет, не хандра, а привычность – будто ты будильник и тикаешь, будто в тебе и не заложено желание радости, будто минуты и часы не должны отличаться друг от друга для тебя – ты всего лишь вещица, бессмысленно отстукивающая ритм. Ты и есть – держатель ритма. И в этом смысл – в ровном, размеренном движении. Без стучания молоточков сердца по клавиатуре души, без трепетаний, без обтрепанных крылышек мечтаний. Просто держи ровный ритм. Туки-тук, туки-тук. И среди этого привычного туканья особенно ярким бывает случайный эпизод, когда встречаются два несущихся в своих направлениях поезда. Случайный эпизод параллельного сидения на двух стульях и смотрения в один большой монитор. И я чувствую такую радость, что если бы был хвост, я бы бешено стучала им об свой стул. Тук-тук-тук-тук-тук…
1.
Будильник ожил на маленький и одновременно длинный миг. Внезапная искра высеклась из соприкосновения двух металлических корпусов, двух часовых механизмов – моего и Володиного. Нас столкнуло работой, насильно запихнув в одну тесную каморку, на его рабочее место – в маленькое издательство, с которым наш такой же небольшой, да к тому же и временный аппендикс на теле «Российской газеты», в сотрудничестве выпускал бумажный альбом с отчетом о проделанной за год работе. Мы были порталом, посвященным Году литературы 2015 года. И этот год подходил к концу. А на официальном закрытии нужно было вручить «ощутимые плоды» нашей сетевой деятельности. Я работала удаленным корректором. Но нас настолько поджимали сроки сдачи «плодов» в печать, что я два дня и несколько раз читала этот альбом дома, а потом меня все равно выдернули в редакцию.
В редакцию отчаянно не хотелось. Я почти всегда работала дома, фрилансером, и на пяти съемных московских квартирах, и когда появилась своя. Своя появилась вообще случайно, в тот период, когда мой мир все сворачивался и сворачивался, пока не свернулся совсем. Вначале я рассталась со своим питерским молодым человеком и уехала жить в квартиру к бабушке, а потом меня покинула бабушка, уехав от меня в печь крематория и отставив мне квартиру. В день похорон расформировался журнал, в котором я и мой молодой человек работали редакторами. Я – 7 лет, он – 5, с тех пор, как я вытащила его из Питера в Москву. В общем, когда на меня свалилась первая в жизни своя квартира, я испугалась ее неподвижной недвижимости, ее незримых душных оков, которыми она делала меня сторожем себе, несвободным, зависимым. Я в ужасе бежала в Петербург. И там, помню, как ждала у подружки съемную квартиру, а ребята из этой съемной ждали горящих билетов на Гоа. Так мы все сидели и ждали, я корректировала статью, срочно, под вопли московского редактора в почте: «Я же сказал к Новому году!!!», а потом, поссорившись с этой подружкой, заболев, перебиралась по Невскому со всеми вещами к Восстания, в еще одну творческую коммуналку. Там я тихо вязала шапки и смотрела в ноутбук, отлеживаясь в углу пустого квадрата комнаты с высокими потолками. На полу был желтый паркет, в углу – матрас, хозяева уехали на гастроли. А потом была 13-я линия, Васька и… случайно встреченный будущий муж, снявший со мной одну кровать на двоих. В итоге всех наших скитаний мы вместе вернулись в Москву, и у меня появилось сразу много всего: муж, квартира, работа.
