– Ваш брат погиб, Виктория, – Генри Рамси даже не попытался изобразить скорбь.
Ладно не улыбнулся. Хотя и это мог, мы оба знали, кто повинен в смерти моего брата. Но у меня нет доказательств, а Рамси сделал всё, чтобы избежать обвинений.
– Род Вилдбэрн в сложном положении, – продолжил он добивать меня словами, неспешно размешивая сахар в чашке чая.
«Ты не заплачешь! Не покажешь ему свою слабость!» – повторила я про себя словно мантру, подавляя сердечную боль, и потянулась к конфете.
Подхватила одну, вторую, третью и брезгливо отбросила.
– В следующий раз, когда сорвёте меня с занятий, потрудитесь подготовить угощения получше, – отчитала я его, медленно опуская руки на подлокотники кресла, в котором сидела.
Специально принимала открытую позу, демонстрируя отсутствие страхов.
Мы расположились в кабинете ректора академии. Генри занимал место напротив меня, на диване. Чувствовал себя расслабленно, выпивая уже вторую чашку чая. А его сын Ричард предпочёл усесться за письменным столом ректора. С недавних пор он занимал этот пост, подвинув с помощью махинаций уважаемого военного. Но он сел подальше от нас не в желании подчеркнуть свой статус, скорее, прятался, скрывал своё увечье. Правда, бессмысленно. Пустой рукав мундира безвольно висел вдоль туловища. Я видела, что Ричарду не нравится интерес к его уродству, потому почти не отрывала от него взора, лишь временами поглядывая на его отца.
– Пытаетесь делать вид, что вас не трогает этот разговор, – понимающе кивнул Генри.
Зелёные глаза вспыхнули весельем. На тонких губах всё же мелькнула улыбка. Он напоминал мне змея. Я почти явственно ощущала, как ядовитые кольца обвивают мою шею, чтобы совершить последнюю атаку.
– Я просто жду, когда вы перейдёте к делу, – слегка закатила глаза, вновь бросив взгляд на пустой рукав мундира Ричарда. – Больно?
– Уже нет, – сдержанно и почти безжизненно ответил он.
Он и выглядел так, мёртвым. Кожа посерела и будто лишилась влаги, отчего возникало ощущение, что она пергаментом обтянула череп. Глаза впали, их зелёный цвет померк. Губы словно лишились крови и напоминали две бледные ниточки.
