"Нет! Это просто чудовищно! Отвратительно! И это мой отец! Так со мной еще никто и никогда не поступал! Он, что? Думает, что я еще мальчишка? Я, между прочим, герой войны! Меня обнимал сам «король-солнце»! Сам Людовик XIV!"– эмоции рвались наружу, не давая мыслям логически выстроиться в гудящей от гнева и обиды голове. Анри де Шомберг шел быстрыми шагами по дорожке Версальского парка в направлении большого канала. Возмущение его было столь глубоко, что он совсем не смотрел по сторонам, распинывая мелкие и не очень камни, попадающие ему под ноги. Виной его состояния был разговор с отцом, Шарлем де Шомбергом, герцогом д’Альеном, маршалом Франции. Сам Анри был капитаном рейтаров, элитного подразделения состоящего из швейцарских наемников на службе короля Франции. В свои тридцать лет, он уже неоднократно проливал свою кровь во славу Франции." Между прочим, в последней битве при Франш-Конте, я лично доказал свою преданность Людовику XIV, за что был обласкан и награжден королем. А теперь мне, капитану элитного швейцарского полка, поручена личная охрана короля и членов его семьи. Это неслыханная честь. Но отец совершенно не желает считаться с этим! Как он смотрел на меня! Каким тоном приказывал! Будто я простой ординарец или лакей. Боже! Лучше смерть на поле боя, чем такой позор! Быть шутом в глазах этих напыщенных индюков! Кто из них шел под пули неприятеля, не прячась за спины солдат? Кто способен годами смотреть смерти в лицо и смеяться при этом?" С каждой минутой, с каждой новой мыслью, мозг все больше погружался в пучину бессильного бешенства.
Анри со всей силы пнул увесистый булыжник, неудачно лежащий на дорожке. В тот же момент раздался вскрик боли и удивления. Но это было еще не все: подняв голову, он увидел, что наступил каблуком своего сапога на шлейф платья незнакомки и, что еще хуже, вырвал из него значительный клок. Поворачиваясь к ней лицом, он к тому же оттолкнул ее плечом. Если бы не его молниеносная реакция, то девушка наверняка бы упала.
– Вы что, шевалье, совершено не смотрите под ноги? Не видите куда идете?– на него холодно, и даже зло, смотрела девушка лет двадцати или около того. В огромных зеленых глазах застыли слезы боли и возмущения.