1. Пролог
Декабрь, 27
Ночь, улица, фонарь, аптека…
– …бессмысленный и тусклый свет, Гришаня, – я, отходя от окна, продолжила вслух, присела около стола, дабы оказаться лицом к лицу.
Вздохнула и, положив подбородок на кулаки, печально сообщила:
– Это конец, Гришаня. Мы расстаёмся. Полтора года, полтора долгих и сложных года. Мы многое пережили за это время вместе с тобой, но обстоятельства складываются так, что расстаться нам всё же придётся. Мне жаль. Нет-нет, дело не в тебе! Ты идеальный мужчина, правда! Ты слушал все мои истерики, мужественно терпел моё нытьё, поддерживал меня одним своим взглядом, но…
…но наши пути теперь должны разойтись.
Увы.
– Ты же сам понимаешь, мы слишком разные. Прости.
Я ещё раз вздохнула, а Гришаня…
Гришаня промолчал, продолжил смотреть на меня одним своим глазом, ибо… сагиттальный[1] распил второго не предусматривает.
– Ты не переживай, я тебя не забуду. Поверь, после всего, что между нами было, я никогда не смогу тебя забыть! Тебя, конечный мозг и… эту ночь.
Точнее, если признаваться, то даже не ночь, а спор, следствием которого и стала эта в прямом смысле слова ночь в музее.
Пожалуй, всё же не стоило отмечать сданный зачет по биохимии и выход на сессию в клубе, не стоило пить и не стоило вспоминать одно из занятий по анатомии.
– А помните, как нам Лукич рассказывал, что вечером в музее жу-у-утко, – замогильным тоном протянул в тот вечер мой хороший одногруппник Ромочка.
– Конечно, жутко! Ты прикинь, сколько там покойничков в сумме наберётся, – Лина, наша староста, хмыкнула согласно, добавила, дёрнув плечом. – Ещё и внизу как раз трупная.
– Угу. Их призраки бродят по тёмным коридорам тёмными ночами, ищут нас за каждый оторванный нерв, – Ромочка фыркнул насмешливо.
Опрокинул очередную стопку текилы.
А Лина педантично уточнила, напомнила про один из многочисленных наших казусов:
– И мышцы. Ты Изе разгибатель мизинца оторвал тогда.
– Не Изе, а Израилю Петровичу, – Эль поправил, погрозил грозно, пародируя Лукича, указательным пальцем.
– Да ладно, – Лина отмахнулась, – у семнадцатой он вообще Акинфий Петрович был.