Верка работала телятницей на третьей, самой старой ферме, где не было никакой механизации и вообще ничего, кроме разваливающихся стен с обветшалой крышей, да стойл, пропитанных насквозь мочой и навозом. Даже примитивного дощатого пола в этом утлом сооружении не было.
Все технологические процессы здесь приходилось исполнять вручную.
В качестве тягловой силы – старая седая кляча со странной кличкой, Лариска, слепая на один глаз.
Работница тоже мало чем отличалась от своей подопечной: длинные, спутанные, местами полинялые волосы, не знающие внимания и заботы, проваленный беззубый рот, выцветшие глаза с поволокой из безнадёги, глубокие морщины, заскорузлые грубые пальцы с обкусанными ногтями.
Картинка не очень симпатичного облика дополнялась сутулой осанкой, мужицкой застиранной одеждой, подвязанной огрызком пенькового каната и лексикой на две трети состоящей из непереводимого русского фольклора.
Старуха (оказалось, что впечатление обманчивое – ей и тридцати нет) была замужем, имела на попечении трёхлетнюю дочурку.
С моим приходом в совхоз в качестве зоотехника работница вдруг стала стахановкой и на глазах начала преображаться: трудится день и ночь, млеет от каждой похвалы, даже пытается флиртовать, что выглядело неуместно, нелепо.
Представьте, что вам подмигивает, краснея и смущаясь, застенчиво кокетничает, раскачиваясь и приподнимая плечики косматая старуха-нищенка. При этом она робко рисует на заляпанном навозом полу ножкой в резиновом сапоге рисунок, напоминающий по форме сердечко.
Где-то так.
Лично мне становилось не по себе от такого рода внимания, хотя я был настолько юн, что принимать эти игривые намёки всерьёз никак не мог – фантазии не хватало.
Верка делала всё для того, чтобы я её заметил: обстригла и причесала волосы, подкрашивала губы. Вместо застиранной спецовки стала одевать цветастую кофточку, обнажившую рельеф довольно стройной фигуры, поверх брюк – весёленькую юбчонку.
Разительные перемены стали заметны всем. Кроме меня.
Не хвалить ответственного и дисциплинированного работника я не мог. В пример другим её достижения ставил постоянно, что вызывало Веркино смущение.
