– Мой папа капита-а-н!
Звонкий, полный отчаяния и слёз, голосок Кати Шевцовой, лопнувшей струной прозвенел в помещении второго класса. На какое-то время ученики притихли, с удивлением глядя на стоящую перед своей партой, маленькую девочку с голубыми бантами. Сжимая кулачки и едва сдерживая слёзы, она с гневом смотрела на Вовку Соловьёва, который ухмыляясь сидел за соседней партой.
– Ага! – нарушил молчание тот. – Ври больше. Нет у тебя никакого папы. Безотцовщина.
В тот же миг Катин портфель обрушился на голову вжавшегося в парту мальчишки. Удар! Удар! Девочка лупила Вовку, не замечая, что из портфеля посыпались учебники, а он, трусливо закрывая голову руками, вытаращил от страха глаза.
– Дети! Дети! Прекратите, – бросилась к ребятам учительница, подбежав она схватила Катю за руку. – Ну разве так можно Шевцова!
– А чего он? – тяжело дыша, ответила нападавшая, не выпуская портфель из рук.
– Тихо! Быстро все успокоились, – строго сказала Мария Ивановна, неожиданно загалдевшим ученикам, и укоризненно посмотрев на пострадавшего, добавила. – А ты Соловьёв где таким словам научился?
– Моя мама про неё так говорила, – нехотя ответил он, поправляя помятый в схватке ворот белой рубашки.
– Вот что, с твоей мамой мне нужно поговорить, пригласи её завтра в школу.
– К-а-а-к! – заверещал Вовка, вытаращив глаза. – Она дерётся, а вызываете моих родителей.
– А ты не переживай, с Катей у меня тоже будет серьёзный разговор, – и повысив голос, обратилась к ученикам. – Все свободны, а ты Катерина пока останься.
Катя стояла перед столом учителя и глядя в пол, теребила уголок своего фартука.
– Катюша, ты же понимаешь, драться не хорошо, особенно девочкам, – печально глядя на неё, тихо говорила Мария Ивановна.
– Угу, – качая головой, соглашалась с ней девочка. – И неожиданно резко подняв голову, посмотрела учительнице в глаза. – Марь Ванна, но у меня правда папа капитан, просто он сейчас в дальнем плавании. Вы что, тоже мне не верите? Не верите!?
– Верю, верю, моя хорошая, – совсем по-домашнему ответила учительница, погладив девочку по голове. – Иди домой, и больше так не делай. Хорошо?
