1. ГЛАВА 1
«Теперь я выхожу из дома только после захода солнца. Набрасываю темный платок, чтобы слиться с сумерками. Но даже тысяча платков меня уже не спасет.
Не успела я в тот день добежать до своего дома, как весь поселок уже знал, что Айлин Юсупова, дочь уважаемого Ибрагима Юсупова, — шлюха. Они видели меня раздетую, босую, простоволосую. Я бежала по колкой траве, острым камням и грязным лужам; слезы застилали глаза, а люди высыпали на улицы и таращились на меня.
Они не забудут и не простят. Никого не волнует, что прощать не за что, что я ни в чем не виновата. Никто не захотел узнать, что же на самом деле произошло в том доме. Правда никому не нужна. Даже Ахмеду. Даже Самире.
Чтобы купить немного еды в магазине, мне приходится снова и снова идти по дороге позора. Женщины проклинают и плюют вслед, мужчины постарше перестают разговаривать и укоризненно качают головой, как китайские болванчики. Девушки шарахаются, как от прокаженной. Парни свистят и кричат гадости. Я опускаю глаза и стараюсь идти быстрее. Но это их только сильнее раззадоривает.
Если бы у меня были братья, они бы не оставили меня в живых — убийство чести здесь дело привычное. Но у меня нет братьев, поэтому меня медленно убивают всем поселком, а орудием убийства выбрано презрение.
Когда над Аминой, девчушкой из соседнего поселка с глазами испуганного олененка, надругался сосед, ее же во всем и обвинили. Амина пыталась сбежать, но вряд ли бы ей это удалось. Как говорила бабушка, человек может убежать хоть на край света, но не сможет убежать от своего прошлого.
— Я не сдамся. Не сдамся. Не сдамся, — повторяю я себе каждое утро.
Вот уже четыре недели каждый рассвет я встречаю с надеждой, что смогу бороться. И каждый закат провожаю в отчаянии. Мой закат стал теперь черным.
Но ненависть как раз и нужно хранить в темном прохладном месте души, оберегая от света теплых солнечных лучей.
И вот сейчас я по буквам — одно за другим — нанизываю слова на нить предложений. Черные буквы — как черные зерна на мисбахе*. Черный — цвет, поглощающий свет и не способный его отражать, цвет скорби и отчаяния, цвет ночи. Теперь я поняла, почему древние инки считали ночи, а не дни — в тяжелые времена сохранить рассудок ночью сложнее всего.
