ГЛАВА 1.
Угрюмая московская осень наступила в этом году раньше положенного срока, и пусть на сырых от дождей тротуарах еще лежали разноцветные листья, они уже не придавали окружающему пейзажу поэтических красок. Максим поежился от холодного ветра и вжал голову в плечи. Ветер подул еще сильнее, и холодный воздух пробрался к самым ребрам молодого человека. Максим ускорил шаг. До офиса оставалось всего ничего. Можно было бы проехать еще одну остановку на метро, но ему захотелось прогуляться и зайти по дороге в кафе за булочкой с корицей. В последнее время приходить на работу без этого воодушевляющего ритуала было очень сложно.
Максим снял перчатку с левой руки и поправил упавшую на лицо прядь волос, потер замерзшие нос и щеки. Как же ему не хотелось идти на работу! Опять этот Николай Григорьевич, начальник отдела продаж, будет целый час говорить об одном и том же и, брызгая слюной, доказывать, что все в компании, кроме него, бездари и лентяи. Снова придется молча выслушивать необоснованные упреки, потому что такими пространными нотациями он, видите ли, пытается сплотить коллектив и повысить продуктивность своего отдела. А потом опять будет долгий нудный день. Максим вздохнул и зашел в кафе. Его любимых булочек не было, и пришлось взять только чай.
Ветер снова подул, и скучные желтые листки зашуршали под ногами. Парк заканчивался через каких-нибудь сто метров, а там свернуть в переулок – и вот он, офис. Снова притворные улыбки, глупые вопросы, жалобы на так быстро промелькнувшие выходные.
Максим достал наушники, и зазвучавшая в них музыка немного подняла ему настроение. Вечером будут две группы и у одной сегодня первое занятие. Может быть, когда-нибудь и его имя будет значится в расписании школы танцев, где он был пока что вторым преподавателем-ассистентом. Максим почти три года танцевал бачату и вот уже несколько месяцев был практически преподавателем. Танцы спасали его от скуки и нелюбимой работы и, что самое главное, от одиночества.
В наушниках зазвучала его любимая песня, и на фоне радостного возбуждения, которое он испытывал от этой мелодии, предсказуемая неинтересная повседневность казалась еще более угнетающей.