1. Пролог
ВНИМАНИЕ: все персонажи, события, учебные заведения и театры – вымышленные. Любое совпадение с реальностью – случайность, за которую автор ответственности не несёт!
Москва, 2017 год
– Ты мне нужен, Паш!..
Он поморщился, прислушиваясь к знакомым рыданиям в трубке. Всё как обычно – не вовремя и некстати, Милка была в своём репертуаре. И такой привычный надрыв в голосе: истеричный, захлёбывающийся, отчаянный, словно от его решения зависит, ни много ни мало, вся её пустая никчёмная жизнь.
– Мил, вообще-то у меня сегодня премьера, – отозвался он без особой надежды на то, что будет услышан, но всё-таки стараясь не скатываться в откровенное раздражение. – А я, на минуточку, ведущий солист театра, если ты вдруг случайно забыла. Без меня спектакль просто не состоится.
Смешно было взывать к её разуму. Смешно, глупо... Мила никогда не разделяла и не понимала его страсти к балету, наоборот – частенько подкалывала его столь “немужской” профессией.
– Мне очень хреново, Пашечка, миленький, – она продолжала заливаться слезами. – Честное слово, мне так плохо и одиноко сейчас, что если ты меня не поддержишь, если бросишь в беде, я... я что-нибудь с собой сделаю, так и знай!
И снова до боли предсказуемо: угрозы и эмоциональный шантаж... сколько раз за все годы Павел вёлся на этот дешёвый трюк? И ведь знал, прекрасно знал, что ничего она себе любимой не сделает, кишка тонка... а сердце всё равно захлебнулось предательским страхом за эту дурищу.
– Вот только не надо глупостей, хорошо? Мил, послушай... прямо сейчас у меня правда никак не получится. А сама сможешь подъехать к театру?
– Смогу, – она жалобно шмыгнула носом. – Ты же меня встретишь у служебного входа?
– Не обещаю, я могу в этот момент быть на сцене. Оставлю пропуск на твоё имя у вахтёрши – проходи внутрь и поднимайся в мою гримёрку, договорились?
– Ладно... – Мила снова всхлипнула. – Сейчас подъеду.
Это была громкая премьера, почтить своим присутствием которую собиралась сегодня вся великосветская Москва: легендарный балет Прокофьева “Золушка”, точное воссоздание самой первой, послевоенной постановки Большого театра с гениальной классической хореографией Ростислава Захарова.