Усадьба клана Ито.
Достопочтейнейший даймё*, господин Танака Рэо, досадливо давил растущее в груди раздражение: почему он, блистательный глава клана ёкаев, обязан терпеть в своём доме грязного человечишку?!
Грязным старик был в прямом смысле этого слова. Немытое дряхлое тело, скрытое под слоями таких же старых одежд, источало невыносимое зловоние. Которое смог бы учуять любой ёкай, даже тот, кто не обладал завидным обонянием. Но, на горе главы, все инугами, как и полагалось псам-оборотням, имели отличный нюх. А уж глава Рэо и подавно.
Помощник, притащивший в клан этого бродягу, верно, решил сыграть злую шутку со своим господином! Как может этот кусок давно протухшего мяса помочь клану в столь щепетильном вопросе?! Понятно уже, что точно нет…
Старик-шаман расстелил на полу чёрную от грязи тряпицу и, что-то бубня себе под нос, высыпал на неё птичьи кости, перья, разноцветные камешки и стеклянные бусины. И вот уже битый час перебирал их и бормотал, бормотал и перебирал… Наверняка просто испытывал на крепость терпение ёкаев.
Глава Рэо нарочито громко вздохнул и с деланной скукой полюбовался на свои когти на руках, которые удлинились от нарастающей злости. Этим он хотел показать помощнику и шаману, что если дело и дальше будет идти так, как оно идёт, то очень скоро он пустит их в ход.
Пока от этого шага его останавливало лишь то, что новые золотистые циновки, которые чудо как шли по цвету этой комнате, в таком случае придётся забрызгать кровью… А этого ему так не хотелось бы! Их нежный цвет, каждый вечер озаряемый заходящим солнцем, напоминал ему сияние плодородных пшеничных полей, бескрайним морем волнующихся под тёмным грозовым небом. Роняющих на жирную чёрную землю из налитых колосьев зерно и уже с нетерпением ожидающих начала жатвы… Невообразимое богатство, принадлежащее ему и его клану!
Но если так будет продолжаться, господин Рэо готов пожертвовать новыми циновками. В конце концов, это всего лишь циновки, а не сами поля…
Помощник, заметив недовольство главы, в жесте раскаяния поник ушами, поджал хвост, проворно подполз ближе, ткнулся лбом в пол у его ног и, не поднимая головы, горячо зашептал:
